Почему в СССР не было попсы

На недавнем юбилее Раймонда Паулса – знаменитого «маэстро» советской эстрады, а ныне какого-то деятеля независимой Латвии – юбиляр заявил, что «никогда в жизни не писал попсы». И это говорит корифей эстрады. А попса, говорят нам, это и есть современное наименование того, что раньше называлось «советской эстрадой». Вот и «Пугачиха» - была звездой эстрады, стала попсовой примадонной. И все?

Нет, недаром говорят, что язык не обманешь. И хотя в советское время вполне существовали «популярная музыка», «легкие жанры», «развлекательные передачи», все-таки зарубежный термин «поп-музыка» как-то к нам не пристал. А вот после девяносто первого тот же термин стремительно преобразился в пошленькое словцо «попса». И я как лингвист ни за что не поверю, что за этой сменой терминов не стоит ничего сущностного: новое слово обозначает нечто принципиально иное. Попробуем разобраться.

Итак, перед нами два воплощения развлекательной музыки, точнее, песни. Не будем возмущаться самим принципом развлекательности: осуждение несерьезности жанра полностью исчерпало себя к началу сороковых. Тогда вышла на экраны комедия «Антон Иванович сердится», как раз посвященная этой теме: профессор консерватории слышать не хочет о чем-либо, кроме серьезной классической музыки, но жизнь доказывает право на существование и легких жанров. Там же вспоминались и развлекательные произведения классиков прошлого, их оказалось немало и у Моцарта, и у Баха.

Так что советская идеология вовсе не запрещала, а наоборот поощряла создание песни, которая «нам строить и жить помогает». (Страшно подумать, но среди читателей – молодых, конечно - действительно могут найтись такие, которые на полном серьезе верят в то, что цензура в «совдепии» разрешала только идейно выдержанные марши! Бедные жертвы перестройки!) И немало песен было подлинными шедеврами – и с музыкальной, и с поэтической точки зрения. Что и было доказано популярностью «старых песен о главном» уже в постсоветской эрэфии.

Однако шедевров много быть не может. Большинство песен и в тридцатые, и в шестидесятые годы, и в восьмидесятые были «проходные», «миленькие» - но и только. Некоторые подвергались критике: «Ландыши», «Мишка, где твоя улыбка». Так почему же мы не можем говорить о попсе без отвращения, а эти песенки, случайно услышанные, вызовут разве что снисходительное умиление? Почему среди попсы, где иногда попадаются и неплохие мелодии, и слова («Важней всего погода в доме», «Девочка-виденье», «Дорога» группы «Любэ» - ну, и еще несколько можно набрать из исполненного за пятнадцать лет) все-таки большинство так невыносимо пошлы – в смысле, примитивны до полной убогости?

Причину нам уже открыл кто-то из исполнителей: «Пипл хавает!» Вот так, мы стали «пиплом» (одно из переименований последних лет – еще мы стали налогоплательщиками, электоратом, потребителями). Бедный пипл, оказывается, он сам виноват в том, что покупает и слушает такую гадость. А что еще слышал подросток большую часть своей жизни – с экрана постоянно включенного дома телевизора, на школьных и лагерных дискотеках, в маршрутках, на рынках у ларьков с кассетами и компакт-дисками! Уже и слово для подобных произведений появилось у них особое – «музон».

Ага, скажете вы, а что ж всю эту пошлятину слушают другие, кто постарше? В советское время они должны были привыкнуть к более качественной песне и плеваться от сегодняшней попсы. Да, некоторые и плюются. А другие втягиваются в новый музыкальный фон и даже находят какое-то удовольствие в припевках Газманова или Киркорова-младшего (был ведь еще старший Бедрос Киркоров, эстрадный болгарский певец). Ведь тянуться вверх бывает не очень просто. А потакание вкусам быстро опустит их «ниже плинтуса». Рынок диктует потакание. Вот и все объяснение.

А что же в советское время? Выходит, что создавали человека коммунистического будущего и поэтому «тянули его вверх», не позволяя расслабиться? Насчет «расслабиться», мы уже говорили. Так что сказать надо иначе: «не позволяя опуститься даже на отдыхе». Конечно, люди по-разному были готовы воспринимать сложную музыку романса или арии. И репродуктор, висевший в каждой советской квартире, чередовал исполнение народных песен и веселых песенок из утесовского репертуара с трансляциями из Большого театра. Но даже эстрадные песни не опускались ниже заданного уровня. А в театры стали все активнее ходить представители «победившего гегемона».

И к восьмидесятым годам различия во вкусах «просвещенной публики» и, как их называли, работяг перестали быть существенными. Ну да, мало рабочих восхищалось Губайдулиной и Шнитке (кроме песен Шнитке к «Пиру во время чумы» - эти были понятны всем). Но и среди высоколобых интеллигентов таких было весьма немного. А в оперном театре бывали практически все. И музыка Хачатуряна или Свиридова всеми принималась охотно. Ну, а после «Спартака» (балет!) и «Метели» совсем уж низкопробный музончик просто уши царапает. Можно, конечно, отвыкнуть от одного и привыкнуть к другому, но не сразу получится.

Нечто аналогичное случилось и с литературой. Философ А.С.Панарин (ныне, к сожалению, покойный) отметил, что до революции русские крестьяне и рабочие были мало знакомы с Пушкиным, предпочитая хотя бы Кольцова или Дрожжина – поэтов крестьянских по происхождению и тематике. А вот при социализме дворянский Пушкин легко стал частью общенациональной культуры и любимым поэтом в том числе и крестьян.

Социализм нас поднял: всех - до уровня культурной части нации. И таким образом создал из нас единую русскую нацию, которая до революции четко делилась на «простых» и «культурных». Пустив культуру в массы, ей не позволили стать «масс-культурой», суррогатом настоящего искусства, как это происходило и происходит на Западе и в других частях вестернизующегося мира. Нации помогли дотянуться до подлинной культуры – чему помогло, естественно, и сохранение народных культурных традиций, и приобщение к достижениям мировой музыкальной и поэтической классики. Почему это произошло?

Кто-то скажет: коммунистическая идеология пыталась воспитать совершенного человека. Другие вспомнят, что такое уважение ко всем людям – братьям во Христе – вытекает из наших религиозных традиций, из идеи коллективного спасения, из знаменитой нашей соборности. А может, это не противоречащие мнения, а два разных взгляда на одно и то же? Может, социализм потому и оказался успешным в России (еще бы не успешен – и Гитлера победили, и в космос вышли, и паритет с США держали), что он был развитием тех наших глубинных убеждений, которые уже начали расшатываться зародившимся капитализмом. И социалистическая революция не погубила Россию, а спасла ее. И не только в экономических достижениях. Она спасла наш дух, наше подспудное, не всегда осознаваемое убеждение, что изначально все люди – братья.

Но удержаться на столь высокой ноте не удалось, пришел рынок и сделал нас «хавающим пиплом». Так что, если хотим остаться людьми, надо что-то делать. Не сдавайтесь, братья!

Елена Широкова

Выскажите свое мнение на форуме