Онищенко В.Ф.*)
Поиски триединой безопасности в условиях глобализма и
противостояния Востока-Запада
(Глобализация
versus
глобализм)
Globalisation
and Globalism exert opposite impact both on the system
of global politics and economy and on global security.
This is revealed in the “Global terror-antiterror
war”(GATW) which was declared after September 11, 2001
and becomes more and more a part of the East-West
intercivilisational opposition. During years of wars in
Afghanistan, Irak, Palestine-Israel its epicenter has
essentially shifted from the Big Middle East to the
Black sea – Caspian region. This can’t help bringing its
own corrections in the order of priorities of the
“Strategy of national security of the Russian Federation
till 2020” and in the concepts that are now being
worked out of triune global security in information
war, economy and military strategy.
Глобализация и глобализм часто выступают как антиподы в
системе глобальной политики, экономики и международной
безопасности. Это нашло свое проявление в объявленной
после 11 сентября 2001 года «Глобальной
антитеррористической войне» (GATW),
которая все больше становится частью межцивилизационного
противостояния Востока-Запада. За годы войн в
Афганистане, Ираке, Палестине-Израиле её эпицентр
существенно смеcтился
с Большого Ближнего Востока (ББВ) в
Черноморско-Каспийский регион. Это не может не вносить
свои коррективы в порядок приоритетов как в «Стратегию
национальной безопасности Российской Федерации до 2020
года», так и в разрабатываемые концепции триединой
глобальной безопасности – в информационной войне,
экономике и военной стратегии.
Взаимоуязвимость глобальных угроз
Глобальное противостояние Востока-Запада исторически
существовало всегда и все более стало обостряться в
течение последних нескольких столетий. Борьба с
глобализмом последних веков велась за выживания наций и
народов в конфликтах и войнах против глобального
гегемонизма колониальных и пост-колониальных держав. Это
наиболее отчетливо прослеживается на фоне новой и
новейшей истории противостояния Запада с так называемым
«третьим миром» и, особенно, со странами Ближнего и
Среднего Востока. В лексикон политологов уже вошел
термин «Большой Ближний Восток», который охватывает
обширную глобальную зону по дуге, пожалуй, самой большой
нестабильности в мире. Это не только Ближний и Средний
Восток, но еще и Кавказский регион, Центральная Азия и
афгано-пакистанский район под названием АфПак. Кровавые
вооруженные конфликты на ББВ тоже с печальной
регулярностью чередовались с кризисными потрясениями
глобального масштаба. В нынешнем столетии борьбу с
гегемонизмом справедливо отождествляют с сопротивлением
глобализму, имея в виду, прежде всего, сопротивление и
противостояние глобальной экспансии США и их союзников.
Что
происходит сейчас? Мир сотрясла волна глобального
экономического кризиса. Отнюдь не случайно его первые
признаки почти совпали с вводом в действие новой
стратегической (глобалистской) концепции Буша-младшего.
После этого Большой Ближний Восток стал попеременно
называться то «расширенным», то «Новым Ближним Востоком»
. Это не
игра
___________________________________________
*)
Онищенко Владимир Федорович. Главный редактор РИА ИРАН
НЬЮС
словами.
За этими терминами кроются вполне определенные агрессии.
«Черный вторник» 11 сентября 2001 года, когда под
обломками манхэттенских башен-близнецов оказались
погребенными свыше трех тысяч людей, дал повод
американскому Белому дому объявить «Глобальную
антитеррористическую войну» (ГАТВ). В нее уже втянуто
более двух десятков стран. Не стала исключением Россия.
Именно в рамках ГАТВ США и их союзники по НАТО
приступили к осуществлению трех операций в Афганистане,
Ираке и спровоцировали продолжение так называемого
«антитеррористического террора» в Палестине, Ливане и
Израиле. Была предпринята попытка развязать еще одну
авантюрную «антитеррористическую военную кампанию» на
юге Кавказа. Она успела получить даже свое кодовое
название «Чистое поле». По замыслу американских
стратегов, все эти вооруженные акции должны были, если
не приостановить, то хотя бы отвлечь внимание мирового
сообщества от глобального кризиса. Но этого не
состоялось. Он оказался не только
финансово-экономическим, но как позже выяснилось, и
глобальным общесистемным кризисом (ГОК). Не видно конца
и глобальной войне «террора-антитеррора».
В ходе
так называемых блиц-операций – «Несгибаемая свобода» в
Афганистане и «Шок и трепет» в Ираке людские войск
американо-натовской коалиции уже превзошли число жертв
катастрофы 11 сентября. Масштабы людских потерь
и,особенно, жертв среди мирного населения в «горячих
точках» ББВ – в Палестине, Ираке, Ливане,Афганистане и
в соседнем Пакистане - АфПаке, уже приближается к
потерям в восьмилетней войне Ирака и Ирана. Расходы на
ведение этих операций уже выражаются в нескольких
триллионов долларов. Для сравнения, «цена Второй мировой
войны для США» авторами американской «Всемирной мировой
истории войн» определяется (по курсу того времени) в 350
миллионов долларов, по нынешнему курсу – более 3
триллионов. Да и общая численность войск США,
задействованных в горячих точках ББВ, становится уже
сопоставимой с числом американских солдат – 350 тысяч,
воевавших «на полях сражений» Второй мировой.
Тем
временем, военно-политическая обстановки на ББВ
продолжает обостряться. Не прекращаются вооруженные
столкновения в Афганистане, которые ужесточились в связи
с президентскими выборами. Новые вспышки насилия в
секторе Газа и в Восточном Иерусалиме, в том числе между
самими израильтянами, поставили под угрозу срыва
израильско-палестинский диалог. Террористические акты в
преддверии парламентских выборов в Ираке тоже не
утихают, приобретая все более кровавый и массовый
характер. Заметно активизировалась диверсионная
деятельность талибов в АфПаке. При участии спецслужб
Запада и Пакистана в Иранском, Афганском и Пакистанском
Белуджистане провоцируются все новые теракты и
столкновения на этно-конфессиональной почве.
Не ослабевает, а все более
обрастает пропагандисткой шумихой со стороны США и
других стран Запада так называемый «ядерный кризис»
вокруг Исламской Республики Иран. Речь в открытую идет
не только о том, чтобы применить международные санкции
с целью заставить его отказаться от
жизненно важной для этой
страны программы атомной электроэнергетики. Мир убеждают
даже в необходимости применения вооруженной силы против
Ирана. Всё это
превращает регион ББВ в расширенную арену глобальной
войны «террора-антитеррора», которая при определенных
условиях может реально перерасти в пожар Третьей мировой
войны.
Нынешний
ГОК на фоне незавершенных войн в Афганистане и Ираке,
развивающегося ядерного кризиса вокруг Ирана может стать
катализатором распада оставшегося единственного блока –
НАТО. Наверное, только время покажет, придет ли на
смену стратегии американо-натовского глобализма новая
«многополюсная» или «безблоковая» мировая система.
Нынешний
глобальный кризис развивается, по меньшей мере, в трех
сферах – глобальной экономики, глобальной политики и
глобальной безопасности. Глобальные угрозы, порождаемые
этим кризисом, должны стать предпосылкой к выработке
адекватных глобальных ответов. Силовой глобализм
становятся, не меньшим препятствием, чем международный
терроризм, на пути развития процесса глобализации. Этот
процесс развивается, как предпочитают говорить,
например, в Китае, при «двухколейном пути
социально-экономического развития». При этом в КНР
по-прежнему убеждены, что поднявшийся еще в годы Первой
мировой «ветер с Востока» в конечном итоге осилит
«ветры с Запада».
Оптимистическая трагедия «альтернативной истории»
Анализ
процессов глобализма прошлого века неминуемо возвращает
нас к печально юбилейной дате 1939 года, знаменитый не
только развязыванием Второй мировой войны. Предвоенные
годы разгула фашизма в Европе можно уже сейчас с
уверенностью назвать началом процесса военной
глобализации, который развивался как бы по законам
нелинейного измерения во времени и в пространстве.
Взглянем на те истоки агрессивной глобализации с точки
зрения сценария «альтернативной истории». Не будь «Пакта
Молотова-Риббентропа» 1939 года, как его окрестили на
Западе, трудно представить, по какому сценарию
развивались бы предвоенные и поствоенные события в
Европе. Скорее всего город Гданьск, где в сентябре 2009
года проходили международные мероприятия, посвященные
70-летию начала Второй мировой войны, так и оставался бы
Данцигом. Литовская Клайпеда – немецким Мемелем. Не было
бы ни современной Литвы со столицей в Вильнюсе, ни
сегодняшней Речи Посполитой, которая не возвратила бы
себе не только Силезию, но и потеряла бы области в
Западной Белоруссии и Западной Украине. Да и других
многих европейских государств не существовало бы.
Нельзя
не согласиться с предсказаниями авторитетного
американиста и историка Анатолия Уткина, который
считает, что, в таком случае, США оказались бы тоже не
способны противопоставить себя державам «фашистской оси»
- Рим, Берлин, Токиоим,
Берлин, Токио. «Америка, - напоминает г-н Уткин,
- имела в начале конфликта армию меньше бельгийской».
Скорее всего, Гитлер задействовал бы не только планы
«Вейс» и «Барбаросса» с последующей оккупацией Польши,
Украины и Белоруссии, но и план «Эдельвейс», который
предусматривал вовлечение в войну Турции, раздел всего
Кавказа, и оккупацию почти всех арабских стран, бывших
колоний Англии и Франции. Последовало бы не только
расчленение всего Советского Союза, но и дезинтеграция
самой РСФСР, которая с вступлением в войну Японии
лишилась бы Дальнего Востока и Сибири. «Глобализация»
войны происходила бы по планам тройственной «оси», в
которой Италия претендовала на значительную часть Африки
и на средиземноморские Мальту, Кипр и Родос.
Исторический парадокс «оптимистического трагизма»
проявился в том, что такому сценарию «альтернативной
истории» помешала «глобализация» Второй мировой войны
после того, как в нее оказались втянуты СССР и США.
Альтернативные сценарии послевоенной истории могли бы
рисоваться тоже совсем по-иному, не будь той
«интернациональной солидарности» Советского Союза,
оказывавшего в ряде случаев решающую поддержку
антиколониальным и освободительным движениям и
революциям, как, например, в Китае, в арабском мире и в
ряде других афро-азиатских стран. Так что
«оптимистическая трагедия» времен революционных
потрясений получила свое продолжение не только в России
после Первой мировой войны, но и после Второй мировой, а
затем и в ходе «холодной» войны.
Мировое
сообщество с трудом поспевает следить за современными
процессами многоуровневой глобализации и порождаемых ею
кризисов. Касается это как нынешнего обвального хода
событий, так и оценок знаменательных годовщин и
исторических дат, связанных с событиями недавнего
прошлого. За примерами далеко ходить не приходится. ОБСЕ
и Парламентской Ассамблее Совета Европы (ПАСЕ)
потребовалось больше года, чтобы разобраться, кто был
инициатором, а кто был жертвой развязанной «войны
08.08.08» на юге Кавказа. Не под силу оказалось дать
этому правильную оценку и большинству участников общей
дискуссии на 64-й сессии ГА ООН и расширенного заседания
Совета Безопасности ООН в Нью-Йорке, а также саммита
«двадцатки» в Питсбурге. Они не смогли подняться до
уровня интеллектуального осмысления того, что происходит
в мире.
К
сожалению, наше научное сообщество тоже не всегда
во-время осмысливает процессы глобализации. Довольно
показательный пример - никто из составителей вышедшего
недавно Международного энциклопедического словаря под
названием «Глобалистика» от 2006 года, а всего в нем
участвовало более 650 ученых из 58 стран, не смогли
спрогнозировать надвигавшийся уже тогда глобальный
кризис. Хотя в этом словаре различным глобальным
явлениям и процессам глобализации посвящено более
полусотни статей – от «Глобальной политики», «Глобальной
безопасности» до «Глобальной культуры» и «Глобального
экологического кризиса»[4].
Но ни в одной из них нет даже упоминания о надвигающемся
глобальном экономическом, тем более, общесистемном или
общецивилизационном кризисе, не говоря уже о глобализме.
Не
предсказал нынешний кризис и ни один из многочисленных
центров прогнозирования в России, включая Институт
глобализации и социальных движений. Только несколько
ученых, разделяющих взгляды «теории Кондратьева» о
цикличности развития мировой экономики, высказали
убеждение, что эта теория сработает и в наступившую
эпоху глобализации. Еще в 2004 году они прогнозировали
приближение нового мирового кризиса в глобальной
экономике, но не столько из-за «перепроизводства»
товаров и роста безработицы. Они усмотрели грядущий
кризис, как следствие усиливающегося противоречия между
«перепотреблением» Запада, прежде всего США, и
«перепроизводством» Востоком, прежде всего Китаем, или,
образно говоря, как следствие увеличивающегося разрыва
между «сытым Севером и голодным Югом».
Глобальный кризис последовал только через семь лет после
объявленной Вашингтоном ГАТВ, обозначив тем самым некую
«глобальную рокировку» в привычной прежней
последовательности кризисов и войн, когда за
экономическими потрясениями следовали военные кастрофы.
Можно напомнить, что во Вторую мировую войну, которая
последовала вслед за Великой депрессией в Америке
Россию, тоже втягивали одновременно и с Востока, и с
Запада. Мы наблюдаем картину, когда незавершенные
планетарные конфликты, «война антитеррора» - ГАТВ
вызвали глобальный экономический и общесистемный
катаклизм.
Окончание Второй мировой войны в Вашингтоне постарались
совместить с прелюдией начинавшейся уже тогда «холодной
войны». По определению американских авторов многотомной
«Харперской Энциклопедии военной истории», после
применения в ней атомного оружия наступила «ядерная
эпоха двух сверхдержав»[5].
С расширением «ядерного клуба» и присоединением к его
четырём учредителям еще пяти «нелегалов» на Ближнем,
Среднем и Дальнем Востоке наступила «ядерная эпоха» уже
тогда не в «двухполюсном», а в многополюсном, вернее,
многовекторном глобализирующемся мире.
Императивы триединой безопасности
Истоки и
первопричины глобального кризиса многие усматривают в
спекулятивных операциях денежными средствами без
контроля государства не только в США , но и в других
странах. Определяя стратегию выхода из
финансово-экономического кризиса для России, президент
Медведев в своем модернизационном Манифесте «Вперед,
Россия!» и в Послании Федеральному Собранию от 12 ноября
2009 года указал на ряд главных препятствий, которые
стоят на пути модернизации экономики. Здесь полагаться
только на стихию рынка не приходится.
Модернизировать Стратегию национальной безопасности
России предстоит тоже выстраивать и корректировать,
сообразуясь со всеми угрозами и неприятными «сюрпризами»
глобализации и глобализма. Здесь приходится вести себя
тоже «на войне как на войне». Это заставляет более
серьёзно задуматься над меняющимися приоритетами
геополитической безопасности России, в контексте
коллективной безопасности не только в рамках СНГ и ОДКБ,
но и в системе ШОС. Страны ОДКБ и ШОС тоже по-новому
стали оценивать складывающуюся в мире ситуацию и
соответственно на нее реагировать. Это объясняет также
причины присоединения к ним пока лишь в роли «партнёров»
не только азиатской Шри-Ланки, но и Белоруссии,
находящейся в центре Европы. То, что Минск установил
«партнёрство» с ШОС, несомненно усилит роль Союзного
государства Беларусь-Россия, как связующего звена между
Центральной Европой и образовавшейся после распада СССР
Центральной Евразией. В новую геополитическую структуру
Центральной Евразии входят также Центральный (Южный)
Кавказ и Центральная Азия с Казахстаном. Уникальное
положение России при этом состоит в том, что она
единственная держава, которая имеет общие сухопутные
границы со всеми этими структурами.
России
вместе с другими странами ОДКБ и ШОС приходится вносить
корректировки в свои военные доктрины, уточнять
заключённые ранее соглашения и договоры о совместной
обороне с другими государствами. Об этом, например,
заходила речь и на конференции стран ШОС по развитию
ситуации в Афганистане. Эти же проблемы затрагивались и
на первом Российско-Афганском Форуме (14-15 мая) в
Москве.
В то же
время глобальный кризис поднял организацию ШОС,
создававшуюся как одну из структур регионального
сотрудничества, до уровня решения глобальных проблем.
Собравшийся в Пекине в год празднования 60-летия КНР
Совет глав правительств стран ШОС стал более чем
знаменательным. В центре его внимания, конечно же, была
выработка общей стратегии в преодолении глобального
кризиса. Он в равной мере задел не только «шестерку»
ШОС, но и присоединившиеся к ней страны-наблюдатели
(Индию, Пакистан, Иран, Монголию). Пожалуй, наиболее
важным принятым на этой встрече решением было создание
Межбанковского объединения ШОС и единого инвестиционного
фонда в размере 6 млрд долларов. Возглавлявший
российскую делегацию Владимир Путин, подводя итоги
своего официального визита в КНР, совпавшего с
завершением там года русского языка, особо отметил, что
сотрудничество с Китаем, будь то на двусторонней основе
или в рамках ШОС, становится подлинно стратегическим.
Основываясь на взаимном доверии, ШОС все более
становится «реальным, признаваемым в мире фактором
глобальной безопасности и экономического взаимодействия»[6].
Глобализм и регионализация без границ
Вспыхнувшая в августе 2008 г. война на Кавказе
представлялась Западу в его давнишней "Большой игре»
против России не только как повод для наращивания
военного присутствия НАТО в Грузии. Для Пентагона весьма
заманчива перспектива обеспечить периодическое появление
американского флота на одной из арендуемых на юге
Украины или в Крыму бывших советских военно-морских баз.
Это позволило бы ускорить создание кольца
американо-натовских баз и передовых позиций ПРО на
встречных курсах «расширения» ББВ и
Северо-Атлантического альянса без формального
вступления в него Грузии, Украины, Азербайджана, а в
будущем, возможно, Молдавии и Узбекистана, как членов
ГУАМ. Но этот вопрос остался открытым после факта
признания Россией Южной Осетии и Абхазии.
Один из
приоритетов новой «Стратегии национальной безопасности»
России, - это участие в обеспечении взаимосвязанных
между собой общеевропейской и евроазиатской
безопасности. В ней не могут теперь игнорироваться
защита соотечественников и отстаивание суверенитета
новых кавказских государств. Это особенно важно в
условиях продолжающихся провокаций и посягательств на их
территориальную целостность со стороны Грузии при
поддержке ее американских покровителей. По оценке
Генерального штаба ВС РФ, имеются веские основания
полагать, что Пентагон готовится руками режима
Саакашвили осуществить новую агрессию против Южной
Осетии и Абхазии. Показательно, что такого рода «военное
сотрудничество» на этот раз активизируется в обход
других стран НАТО и ЕС. В грузинских ВС идет
модернизация, производятся нелегальные поставки оружия и
боевой техники. По-натовски «обкатывается» контингент
грузинских военнослужащих в Афганистане. Спешно
совершенствуется военная инфраструктура Грузии.
Например, участок шоссейной трассы Тбилиси-Кутаиси
оборудуется как взлетно-посадочная полоса в качестве
«аэродрома подскока» для тяжелой, в том числе
военно-транспортной авиации США и НАТО.
Глобальная угроза общеевропейской безопасности может
привести к опасной для России геополитической
«реконструкции». К примеру, в случае возобновления
кризиса в Нагорном Карабахе, Азербайджан способен и без
вступления в НАТО заключить с этим альянсом
оборонительный союз, обратившись за помощью напрямик к
Турции. Установление Анкарой дипломатических отношений с
Ереваном делу не помешает. В случае дезинтеграции
страны Западная Украина способна тоже пойти на
заключение аналогичного союза с потенциально натовской
Польшей или с США. Стремясь вытеснить Россию с
Черноморско-Каспийского региона, США и НАТО и поныне
всеми силами стараются помешать возвращению её позиций
на ББВ.
После
принятия обязательств по заключенным договорам о дружбе
и сотрудничестве с новыми независимыми государствами
Концепция военной (оборонной) стратегии России должна
оставаться «триединой» - с включением в неё
национальной (с приоритетом защиты прав каждого
гражданина и общества в целом), федеральной (государственной)
целостности, а также геополитической (внешней и
внутренней) безопасности Российской Федерации. Такая
триада способна будет гарантировать защиту наших
национальных интересов и тех государств, с которыми
Россия связана договорными обязательствами в рамках
ЕврАзЭС, ОДКБ, и, возможно, в будущем ШОС. Их
геополитическая безопасность сможет более эффективно
обеспечиваться обновлённой стратегической триадой
ракетно-ядерного сдерживания наземных, морских и
воздушно-космических сил. Она будет включать комплекс
разрабатываемых ныне мер по военно-техническому,
организационному реформированию вооруженных сил страны,
переоснащению и совершенствованию всей системы
подготовки и социального обеспечения военнослужащих.
Важным
при таком развитии событий становится использование
миросозидательной роли России, как в Афганистане и
Ираке, так и в урегулировании израильско-палестинского
кризиса. Эта антиглобалистская составляющая в российской
внешней политике, по мнению ряда политологов, будет
более весомой, если будет учитываться все возрастающая
роль Исламской Республики Иран в узловом ближневосточном
конфликте. Это глобальное, по своему значению,
противостояние, вполне может осложниться обострением
еще и курдской проблемы, которая представляется
экспертам не менее трудно разрешимой, чем палестинская
проблема.
Обама,
выступая со своей «миротворческой» речью в Каирском
университете, признал , что США в одиночку не в силах
справиться с продолжающимся уже почти век
арабо-израильским конфликтом и другими «ключевыми
региональными кризисами» на ББВ. Напомнив о жертвах
«Холокоста», он призвал арабов признать Израиль, а самих
израильтян не забывать о перенесенных за многие
десятилетия страданиях арабских палестинцев. Однако
такой призыв был встречен с некоторым удовлетворением
лишь в арабском мире, но без какого-либо энтузиазма - в
Израиле. Премьер-министр Беньямин Нетаньяху после
выступления Обамы сделал даже вид, что несколько смягчил
свою позицию. С рядом оговорок он признал право
палестинцев иметь своё государство, но с еврейскими
поселениями на оккупированных территориях. Теперь
остается надеяться, что эта игра, называемая Вашингтоном
«стартом к миру без войн» либо найдет свое продолжение
на подготавливаемой конференции по Ближнему Востоку в
Москве, либо потерпит полное фиаско. Во всяком случае,
нынешние глобалистские «телодвижения»
американо-натовской военщины на ББВ опровергают
сладкоречивость «черного голубя мира», как успели с
тонкой иронией окрестить Обаму в Вашингтоне. Так что,
до финиша успешного продвижения по маршруту «дорожной
карты», предложенной «ближневосточным квартетом», ещё
далеко. Наверное, - даже дальше, чем до завершения
глобального общесистемного кризиса.
Добиваться безопасности вместе или врозь?
После
заступления с 1 августа на пост нового Генерального
секретаря НАТО бывшего датского премьера Фог Расмуссена,
как точно подметила одна немецкая газета, стало ясно
одно: «С Россией очень сложно добиться безопасности в
Европе, но, если действовать против России, добиться
безопасности будет еще сложнее».[7]
Степень же доверия в американо-российских отношениях
тоже не могла слишком подняться после демонстративного
посещения вице-президентом США Байденом Украины и Грузии
и его резких антиросийских заявлений о том, что
«перезагрузка» с Москвой будет происходить не за счет
отказа Вашингтона от поддержки устремлений Киева и
Тбилиси в НАТО». По его предсказаниям, России, в конце
концов, придется якобы «прогнуться». Не добавляют
оптимизма и гарантии госсекретаря Хилари Клинтон,
которые она поспешила дать Израилю, на случай, если
Америка согласится на сосуществование с «ядерным
Ираном». Выходит, что США только и дожидаются
появления ядерного Ирана, чтобы использовать это для
оправдания создаваемой системы ПРО в Европе, для гонки
вооружения в зоне Персидского залива, наращивания
прямого американского военного присутствия в Ираке и
Афганистане. Кстати, Вашингтон при этом выдвигает
принцип «надеяться на лучшее и быть готовым к худшему».
Такой принцип мог бы быть приемлемым и для Москвы, но с
одной важной оговоркой. Худший сценарий развития событий
на ББВ, включая обострение военно-политической
обстановки в Черноморско-Каспийском регионе, одинаково
опасен для обеих сторон. Не всегда всё, что плохо для
России, обязательно может стать лучшим для США.
Появление, к примеру, на Северном Кавказе некоего
«исламистского халифата» могло бы стать таким же
«подарком» для США, как это было с «Афганским Эмиратом»
талибов.
Можно
было бы напомнить и еще об одном немаловажном
обстоятельстве. Россия несколько поспешила признавать
свое поражение в «стратегической контригре» с США на
«расширенном» ныне Большом Ближнем Востоке. Америка
продолжает там скорее терять, чем укреплять свои
глобалистские позиции. Многие политологи, даже на
Западе, приходят к заключению, что США в не меньшей, а
может быть даже в большей степени, чем Россия, проиграли
там «холодную» войну. В программной статье Дмитрия
Медведева «Вперед, Россия!» и в книге академика Евгения
Примакова под вопросительным названием «Мир без
России?» выражена озабоченность – даст ли результаты
нажатие знаменательной кнопки «перезагрузка». Уместно и
закономерно поставить уточняющий вопрос: Сможет ли
Россия выдержать трудное испытание одновременно
глобализацией и регионализацией в условиях остающихся
пока неясных перспектив «перезагрузки»
американо-российских отношений?
Глобальный экономический кризис, как отмечалось,
наслоился на продолжающуюся «глобальную войну» с
международным терроризмом. В этих условиях можно ожидать
не только идеологического, но и нравственного раздела
мира в традиционном противостоянии Востока-Запада. США
ведь не собираются отказываться от идеологии монетарного
фетишизма под долларовым девизом «С нами Бог», а
мусульманские радикалы не будут отмежевываться от
воинствующего исламизма. Вплотную над планетой Земля
нависла угроза нового раздела мира с подменой идеологии
и нравственности «не то что безграмотной, но и безбожной
религией» в нынещней атмосфере глобализма, которую
Патриарх Кирилл охарактеризовал, как «вредоносную
экологию духа». Какие плоды от проведения более
«прагматичной» внешней политики, провозглашенной
Президентом Медведевым в своем Послании, получит
Россия, вскоре покажет время. Во всяком случае, курс,
чтобы «деидеологизировать» внешнюю и, особенно
оборонную политику, придется, видимо, корректировать с
оглядкой, тщательно взвешивая и просчитывая, к чему
могут привести возможные просчеты в непродуманном
«партнерстве» с США и НАТО.
Нельзя
не согласиться с директором Института США и Канады
академиком РАН Сергеем Роговым, считающим, что
перезагрузке американо-российских отношений дан уже
старт. Тем не менее, он считает, что «перестартовка»
остается пока только «лозунгом, а не стратегией»[8].
Успех её не может быть гарантирован, коль скоро
перезагрузка не исключает и рецидивов соперничества на
постсоветском пространстве и конкуренции на всем
близком, соседнем с Россией Большом Востоке.
В многочисленных откликах
на президентское Послание не осталось незамеченным, что
в нем на этот раз не было специального раздела,
посвященного внешней и оборонной политике. Президент
ограничился лишь напоминанием, что все их приоритеты,
содержавшиеся в предыдущем Послании, остаются прежними.
Никаких корректив, кажется, не вносится и в порядок
угроз, исходящих для триединой безопасности России от
встречного «расширения» ББВ и НАТО. В таком контексте
понятен особый акцент в Послании на опасное развитие
событий, как на Большом Ближнем и Дальнем Востоке, так и
на Евро-Атлантическом Западе. Это связано, как
уточняется в Послании, не только с проблемами ядерных
программ Ирана и Северной Кореи, но также с
нестабильностью в Афганистане, точнее – в АфПаке, Ираке
и на всех «треках» зациклившегося арабо-израильского
конфликта. По соседству с ББВ, в северокавказских
республиках, тоже продолжает остро ощущаться разгул
разных видов экстремизма и терроризма. Беспрецендентный
уровень преступности, коррупции, насилия и клановости,
связывается не в последнюю очередь и с распространением
здесь международного терроризма.
Именно такая взаимосвязь
угроз просматривается сейчас на Большом Кавказе и
«расширенном» ББВ. Это дало, очевидно, президенту
Медведеву основание заявить на саммите АТЭС в Сингапуре,
что глобальный кризис тоже «продемонстрировал тотальную
взаимозависимость» всех мировых экономик, которую никто
до этого не ожидал». Это можно, наверняка, отнести и к
взаимоуязвимости национальной и глобальной безопасности
в условиях все более глобализирующегося мира. Упомянутый
в президентском Послании принцип «международно-правового
оформления неделимости безопасности в Евро-Атлантике»
должен, очевидно, стать таким же императивом и для всего
постсоветского пространства Евразии. Это касается и для
всего близкого России постколониального Большого
Востока.
Президент предложил в связи
с этим создать соответственно такой эффективный институт
и такую «площадку», которые были бы способны остановить
любого агрессора. Если бы это было сделано раньше, у
Грузии, как напомнил президент Медведев, не хватило бы
наглости развязывать войну против Осетии и Абхазии.
Развивая эту же мысль, начальник ГРУ ГШ РФ генерал
А.Шляхтуров предупредил, что при отсутствии
действенного «инструмента сдерживания» у режима
Саакашвили в Грузии может снова появиться соблазн
развязать новую агрессию. К тому же, «его американские
покровители продолжают проталкивать свои альтернативные
планы ПРО «театра военных действий», нашпиговывая своих
евросоюзников вместо оперативно-стратегических не менее
опасными оперативно-тактическими ракетами»[9].
Их собираются дополнять к тому же и ракетами морского
базирования.
Можно догадываться, почему
переговоры по СНВ с администрацией США идут «со
скрипом», не только по «техническим деталям». Если
внешняя политика России должна стать прагматичной, то
есть взвешенной и просчитанной, то она должна оставлять
и вырабатывать реальные противовесы глобализму. С этой
целью наша внешнеполитическая деятельность должна,
очевидно, служить, как выразился президент России, и
«умной экономике», «умной оборонной политике» и высокой
«умной культуре». Впервые в президентском Послании,
оглашены конкретные цифры гособоронзаказа на следующий
год, включая «поставку в войска не менее 30
баллистических ракет», как наземного, так и морского
базирования[10].
Речь идет
ныне не столько о возвращении утерянной былой роли
«советской сверхдержавы», сколько об утверждении России
в статусе великой державы - такого сильного государства,
которое сможет реагировать на любые угрозы и вызовы.
России есть что защищать. Она способна быть не только
связующим звеном в новой дихотомии Востока-Запада, но и
носителем миросозидательной миссии во всей зоне ББВ,
включая все постсоветское пространство в Центральной
Азии, на Кавказе и во всем Черноморско-Каспийском
регионе.
Русский мир лицом к лицу с глобализмом
Как
некогда Россия «прирастала Сибирью», так после развала
Советского Союза она стала прирастать расширившимся
«Русским миром». В чем-то судьба России оказалась схожей
с тем, что происходило и происходит на Святой земле
после распада сначала Османской, а потом Британской
империи. Возрождение и становление Русского мира
происходит тоже после последовательного распада двух
империй – царской и «советской». Роль катализатора в
этом процессе сыграло недавнее воссоединение Московской
и Зарубежной Русских Православных церквей. Распад к тому
же бывшей «братской семьи советских народов» не помешал
появлению новых смешанных русскоязычных семей, в том
числе и за рубежом. Но прежней матушки-Руси после того,
как она потеряла Малую и Белую Русь, уже не стало. Зато
возрождение Русского мира продолжилось через синтез
культур, входящих в Российскую Федерацию более 300 её
народов и этносов.
Русский
мир уже являет собой нечто большее, чем государство и
нация. Это то, что отличает его от
Paх
Americana
и от современного Еврейского мира. Первый претендует на
роль некоего гегемона «однополярного мира», дирижера,
«модератора» глобализма. Еврейскому миру тоже стали
отводить роль «оси в мировой истории», как собирателя
рассеянных по всему свету евреев.
Россия,
осознав себя заново как часть Русского мира, способна не
только противостоять глобализму, но и нести реальную
миросозидательную миссию на всем мегаконтиненте
Евро-Афро-Азии. На всем огромном пространстве бывшего
Советского Союза немало инородцев, в том числе тюркских
народов и евреев, которые приняли православие и
причисляют себя тоже к Русскому миру. Символично, что
впервые в истории России последний год президентства
Владимира Путина отмечался как Год русского языка. При
новом президенте Дмитрии Медведеве следующий – 2008 год
был объявлен Годом семьи. Тут видна определенная
преемственность. В этом году Путин приурочил свой визит
в Китай к завершению там Года русского языка.
По числу
говорящих на русском языке новый Русский мир насчитывает
ныне более 300 миллионов людей. Всего же в мире понимают
и изучают русский язык не менее полумиллиарда жителей
планеты. Сама Россия уже с конца 1980-х годов оказалась,
однако, страной с вымирающей нацией – с депопуляцией
преимущественно русских людей. Как ни странно, в
зарубежных общинах Русского мира происходит обратная
картина. Находясь в КНР, Владимир Путин при закрытии там
Года русского языка смог убедиться, что численность
русской колонии только в провинции Синьцзянь,
большинство которой составляют выходцы из
белоэмигрантской среды, за последние два десятилетия
выросла почти в пять раз, составив более 30 тысяч
человек. Число же русскоязычных в смешанных семьях за
счет приезжих из стран СНГ за последние годы прирастало
еще большими темпами. Нечто схожее происходит и в других
близлежащих к России странах Евразии, даже в Америке.
Следует
признать и другое, что ослабляет российское
сопротивление глобализму. Российское ядро Русского
мира, - самый большой по численности в Европе народ
после распада СССР, не только уменьшился по численности,
но и стал в ней самой большой разделенной нацией. На
постсоветском пространстве не менее 25 миллионов русских
обрели статус людей без родины. В странах Балтии их
называют «людьми без гражданства», точнее людьми,
лишенными права называться их гражданами. Дело не только
в депопуляции, но еще и в ряде случаев в открытой
дискриминации русских. В других странах, бывших
республиках СССР, появились русские «нацменшиства»,
хотя, например, в Крыму, Донбассе и в некоторых других
регионах Украины они продолжают составлять большинство
населения, которое лишено права пользоваться родным
русским языком, как вторым государственным. Такая же
участь может ожидать русских в Таджикистане и, возможно,
вслед за этим в других странах Центральной Азии.
С ростом
утечки мозгов из России и всего постсоветского
пространства наряду с депопуляцией происходит также их
интеллектуальное обеднение. Выдвинутый Александром
Солженицыным призыв к «сбережению наций» требует теперь
дополнения. Сбережение нашего народа подразумевает не
столько количественное, сколько качественное его
сохранение и духовно-нравственное обогащение. Это еще
более становится актуальным из-за безудержного роста
алкоголизма и наркомании в стране.
В
условиях глобализации Русский мир могут составлять люди
не только знающие русский язык, но и приобщенные к ее
многогранной, многонациональной культуре, где веками
уживались народы, исповедующие христианство, ислам,
буддизм и другие традиционные религии. Русский мир
многим, однако, отличается от других традиционных
диаспорных наций – армянской, греческой, ливанской,
палестинской, курдской и других. Он был порожден не
столько внешними врагами, нашествиями –
татаро-монгольских, польских, французских,
немецко-фашистских завоевателей, сколько внутренними
катаклизмами в стране – революциями, гражданскими
войнами, массовыми репрессиями. В немалой степени здесь
сыграла роль и духовно-нравственная «разруха в головах»
наших соотечественников. Чаще и больше всего людей за
пределы бывшей родины выталкивала своя же «страна
родная».
После
распада СССР соотечественниками России вправе считать
себя не только бывшие советские граждане русской
национальности, но и упомянутые выше все 25 миллионов
россиян в «ближнем» зарубежье и более миллиона живущих
ныне в Израиле «русских». Все они в разные годы покинули
Советский Союз. Из них, как теперь выясняется, не менее
700 тысяч могут вернуться обратно в Россию и страны СНГ
– разразись на ББВ новая война. Об этом уже не только в
кнессете Израиля заранее бьют тревогу. «Великий исход»
израильтян-эмигрантов, как их там называют «русских
евреев» в обратном направлении, - назад в диаспору,
может начаться в любой день, как только в регионе и
вокруг Израиля реально «запахнет порохом».
К
Русскому миру вправе теперь себя относить многие
эмигранты и приобщенные к русской культуре члены
смешанных русско-арабских семей. Кроме 200 тысяч арабов,
получивших высшее и специальное образование в СССР и
России, многие члены их семей считают себя тоже
«породненными» с Россией. Около 290 тысяч подобных
«русских» проживают в настоящее время и в Иране. Это уже
третье поколение иранцев, которые в свое время по разным
причинам эмигрировали сначала из Ирана в Россию, а
затем снова вернулись на родину своих иранских предков.
Многие из них считают своей родиной русскую землю и
разговаривают между собой по-русски. Тысячи таких семей
имеются также на Западе, в Европе и Америке. Такой
возрождающийся ныне новый Русский мир, хоть еще и не
сплочен, способен сыграть роль надежной опоры для
России в ее миссии противостояния агрессивному
глобализму. На состоявшемся в начале декабря 2009 года
Третьем Всемирном Конгрессе российских
соотечественников, проживающих за рубежом, отмечалось,
что их число уже достигает около 30 миллионов. Они
имеют свои общины в более чем 80 странах мира, уже
находятся лицом к лицу с глобализмом и, являясь частью
общего духовного пространства Русского мира,
составляют, по сути, будущий резерв «модернизации»
России и, хочется надеяться, антиглобалистского
движения.
Остановит ли глобализм триада безопасности «Медитерры»?
Неологизм Русская «Медитерра»
по аналогии со Средиземноморьем («Mediterranean»),
соединяющим три материка – Европу, Африку и Азию,-
появился в первый же год после развала Советского Союза.
Именно тогда раскрылся подлинный смысл этой метафоры.
То, что когда-то русский мыслитель и историк Иван
Солоневич называл «историей преодоления географии»,
сменилось для России в последующие годы в преодоление ею
не столько самой политической географии, сколько
«геополитической катастрофы».
Проблема обеспечения
национальной безопасности России значительно осложнилась
еще до объявления Вашингтоном «глобальной войны»
террора-антитеррора. Русская «Медитерра» по свой
территории заметно уменьшилась, перестав быть одной
шестой частью земли. Почти вполовину сократились и
общая численность ее населения, и число самих русских в
новых границах Российской Федерации. Зато по
протяженности своих сухопутных границ Россия продолжает
занимать первое место в мире. Протяженность же ее
морских берегов на Балтийском, Черном и Каспийском морях
заметно уменьшилась, как и общее число её морских ворот.
После значительного
сокращения своих производственных мощностей и ВВП Россия
перестала быть одной из двух мировых «сверхдержав».
Такие последствия геополитической катастрофы будут
давать о себе знать не только на всех трех направлениях
экономической, социальной и политической модернизации
страны. Это также может относиться и к достижению триады
приоритетных целей обнародованной ранее «Стратегии»
обеспечения безопасности человека, общества и самого
Российского государства.
Президент Дмитрий Медведев
в своей статье «Вперед Россия!» (10.09.2009г), в
последовавших затем его выступлениях на конференции в
Ярославле, в Кремле на встрече с участниками
международного клуба «Валдай», в стенах ООН, на ряде
недавних саммитов, а также в своем послании
Федеральному Собранию все эти проблемы модернизации
экономики, политики и социальной сферы увязывал с
назревшими проблемами обеспечения национальной,
общеевропейской и глобальной безопасности.
Россия, наряду с развитием
партнерства на западном направлении, должна будет еще
активнее расширять сотрудничество со странами ЕврАзЭС,
ОДКБ, СНГ. Дополнение этого процесса происходит и во
«всемерной кооперации» с новыми партнерами, возможно, и
будущими союзниками по ШОС и БРИК. Все это не может не
вносить свои коррективы в геополитические координаты
триединой безопасности. Россия остается связующим
звеном между всеми упомянутыми выше международными
структурами, с которыми активно сотрудничает. Трудности
такого совмещения усугубляются однако глобалистскими
планами НАТО «всерьез и надолго» воевать по соседству с
Центральной Азией в Афганистане и Пакистане. В таких
условиях вопросы модернизация экономики, политики и
стратегии должны исходить из интересов Стратегии
триединой безопасности России.
Такая «Стратегия» может
называться по-разному: национальной, государственной или
геополитической безопасностью. Важно, что в
«президентском манифесте» она увязывается с тремя
главными стратегическими задачами модернизации страны:
1) преодоление вековой экономической отсталости; 2)
избавление от такой же вековой «коррупции, истощающей
поныне Россию»; 3) избавление от широко
распространенного в обществе «патернализма»- когда
человек и общество больше полагаются на государство, чем
на себя.
По убеждению американского
социолога И.Валлерстайна, в условиях, циклично
развивающегося глобального кризиса, все виды такой
безопасности приходится дифференцировать, сообразуясь со
степенью возникающих угроз. Волей-неволей роль
сопротивления глобализму или, как выражается Валлерстайн,
государственного «протекционизма» будет возрастать.
России ныне придется использовать такой «протекционизм»,
выступая гарантом суверенитета Южной Осетии и Абхазии.
По факту, - концепция национальной безопасности РФ, уже
перерастает в стратегию
национально-государственно-геополитической безопасности.
К этому её обязывают также взятые обязательства и по
обеспечению коллективной безопасности стран в рамках ШОС,
в которую Афганистан и Пакистан, равно как Индия и Иран,
изъявляют готовность войти на правах полноправных
членов, а не только «наблюдателей».
В «президентском манифесте»,
как и в его Послании Федеральному Собранию РФ,
содержится честное признание, что в этих сферах нынешнее
состояние дел «обстоит далеко не самым лучшим образом».
Качество институтов гражданского общества, как признано
президентом РФ, «далеко не идеально». При
коррумпированности властных структур и «далеко тоже не
безгрешного» бизнеса, Россия пока способна выполнять
свою миросозидательную миссию и противостоять глобализму
лишь как сильное государство, не забывая при этом о
своей исторической роли, как ее сформулировал президент,
- «в поддержании сбалансированного порядка ради
достижения справедливого мироустройства».
Коль скоро заходит речь о
востребованности некой новой «дорожной карты» на пути к
справедливому мироустройству, остается напомнить, что
Россия в одиночку не способна противостоять глобальным
угрозам, таким, как например, терроризм. Об этом лишний
раз напомнила потрясшая всех трагедия с расстрелом более
сорока своих сослуживцев американским
офицером-мусульманином палестинского происхождения,
который не хотел отправляться в Афганистан для участия в
операции «Безграничная свобода» против своих
единоверцев. По поводу проявления такого
«антитеррористического терроризма», очевидно, настало
время объявлять национальный траур не только в одной
стране.
Для продвижения процессов
урегулирования на всех «треках» особого вида войн на ББВ,
в том числе войны «террора-антитеррора», придется,
видно, задействовать и другие «локомотивы». Для
развязывания израильско-палестино-сирийско-ливанского
узла с привлечением соответствующих правительственных
структур нельзя, видно, будет обойтись без
представителей ХАМАС в секторе Газа и «Хизбаллы» в
Ливане; в Ираке – без представителей Курдистана, шиитов
и суннитов; в Афганистане – без представителей «талибан»,
свободных пуштунских племен, узбеков, таджиков,
хазарейцев; в Йемене – шиитских зейдитов и влиятельных
других племен. В своем большинстве – это уже реально
существующие силы потенциального антиглобализма, которые
изначально боролись против гегемонизма США и других
империалистических держав. Может быть на всех этих
«треках» придется создавать свои не только
посреднические «квартеты» или «секстеты». Без их
участия покончить с «антитеррористическим терроризмом»,
наркобизнесом и наркотрафиком, которые поощряются
глобализмом, будет невозможно. Нельзя исключить, что
закручиваемые США и НАТО «кризисные воронки» уже не в
столь далеком будущем могут представлять не меньшую
угрозу, чем гипотетическая «ядерная угроза», якобы
исходящая от Ирана.
Хотелось бы
произнести лозунг: «Живи, Земля, живи спокойно!» В мире,
однако, до сих пор продолжается более 15 вооруженных
конфликтов. В целом на нашей планете сохраняется к тому
же не менее ста горячих точек.
Из них - около 60 замороженных конфликтов или еще
«тлеющих пожаров». В этих условиях важным становится
определение особого места и роли России при возможном
формировании в будущем «антиглобалистских
треугольников», таких как РИК - Россия, Индия, Китай или
США, Россия, Китай. Роль в них Москвы будет
определяться как полноправного члена в ОДКБ и ШОС без
учета возможного их «переформатирования» в блок или
военно-политический союз, способный противостоять
деградирующему Северо-Атлантическому альянсу, в
частности, и современному глобализму в целом. Борцам
против глобализма еще предстоит долгая, трудная и
упорная работа.
