Великий час провокаторов

"Размораживающиеся" региональные конфликты стали симптомом того, что в системе международных отношений начинают происходить какие-то тектонические сдвиги.

Процессы размораживания стали в конечном итоге всего лишь следствием неудачных попыток построить новый мировой порядок на гегемонии одной "гипердержавы" - США, создание которого еще несколько лет назад, до начала войны в Ираке, многим казались вполне реалистичным. Ныне, как в Косово, эта "гипердержава" сама, по праву победителя, санкционирует их размораживание, дабы не оставлять у себя застарелые конфликты в тылу. В других же случаях региональные игроки, почувствовав образующийся в регионе вакуум силы, легким толчком со стороны приводят конфликты в движение, надеясь если не радикально изменить баланс сил в регионе, то, по крайней мере, провести серьезный аудит потенциала всех причастных к конфликту, чтобы с учетом обретенного опыта скорректировать планы на будущее.

Именно такой сценарий развертывается сейчас в войне Израиля с шиитским движением "Хезболла". Судя по всему, примерно по той же траектории начал "размораживаться" и грузино-абхазский конфликт. Еще недавно казалось, что правительство президента Саакашвили, плотно вовлеченное в вязкое противоборство в Южной Осетии, в ближайшей перспективе едва ли попытается что-то изменить на абхазском направлении. У Абхазии и военный потенциал посильнее, чем в Южной Осетии, да и в отличие от последней, где преобладает смешанное население, население черноморской республики в этническом отношении, за исключением Гальского района, практически исключает грузинскую компоненту. И тем не менее в Тбилиси неожиданно не только для Сухуми, но, по-видимому, и для России, решились изменить status quo в конфликте, мастерски использовав для этого для этого конфликт с Эмзаром Квициани, неформальным лидером Абхазской Сванетии, единственного региона непризнанной республики, даже номинально не подчинявшегося сухумскому правительству.

Расчет, очевидно, делался на три фактора. Во-первых, большим державам, озадаченным стремительно набиравшим обороты военным конфликтом между Израилем и "Хезболла", будет явно не до операции в периферийном по меркам мировой политики Кодорском ущелье. Во-вторых, если операцию по усмирению мятежника провести быстро, то, как водится в мировой практике, никто против этого протестовать не будет. В-третьих, если обеспечить практически полную информационную блокаду, то победителям спишутся и многие грехи, включая и возможные жертвы среди мирного населения. В Москве же некоторые горячие головы полагали, что, ввязавшись в конфликт в высокогорном районе, президент Саакашвили и его команда потерпят там провал.

И это создаст условия для перехода власти в Тбилиси в руки пророссийских сил в лице Игоря Гиоргадзе.

Оставим в стороне вопрос об уровне реалистичности подобных расчетов. Правительство Грузии, точно выполнив все означенные выше условия, добилось серьезной тактической победы и изменило status quo в зоне грузино-абхазского конфликта. Перебазировав (пусть даже на бумаге) тихо умиравшее "правительство Абхазской автономии в изгнании" в Кодорское ущелье, грузинские власти могут теперь требовать присутствия его представителей на всех международных переговорах по урегулированию конфликта, в которых участвует Абхазия, мотивируя это тем, что с точки зрения международного права, у этого правительства больше прав, чем у "сухумских сепаратистов". Тбилиси также может сделать вид, что решает проблемы Абхазии в режиме двусторонних переговоров с законными представителями народа этой грузинской автономии. Известные грузинские политики намекают, что Кодорское ущелье в случае необходимости может быть использовано и как плацдарм для боевых операций против вооруженных сил Абхазии.

Победа в Кодори укрепила в Грузии позиции радикалов, выступающих за скорейшее восстановление территориальной целостности страны.

Это тем более существенно незадолго до назначенных на октябрь местных выборов. И не важно, что привыкшие к тбилисской жизни члены "законного правительства автономии" едва ли надолго задержатся в суровых климатических условиях Абхазской Сванетии, где больше полгода лежит снег и отсутствует привычная для городской жизни инфраструктура. Вряд ли удастся сделать это правительство полноправным участником международных переговоров, поскольку реально оно не контролирует территорию Абхазии, а большинство членов кабинета - этнические грузины. И, наконец, сомнительно использование территории верхнего Кодори, по крайней мере, в ближайшей перспективе, как военного плацдарма с созданием там соответствующей инфраструктуры. Словом, как ни посмотри, получается большой блеф. Но это так с позиций рационального взгляда на политику, когда во главе угла - достижение какого-либо конкретного результата.

Но с точки зрения входящей сегодня в моду в международных отношениях стратегии поддержания напряженности ситуация выглядит иной.

На территории Абхазии, наподобие Южной Осетии, создан анклав, однозначно воспринимаемый в непризнанной республике как враждебный. Его в любой момент можно использовать для обострения ситуации, например распустив в разгар курортного сезона слух о возможном переходе грузино-абхазского конфликта в стадию вооруженного противостояния. Подорванным оказалось и доверие к переговорам с Тбилиси у абхазской стороны. Как можно верить заверениям тбилисских политиков в их намерении мирным путем решить проблему Абхазии, если у многих из них с языка не сходит слово "плацдарм"! Похоже, в Сухуми пришли к выводу, что не стоит поддерживать переговорный процесс до тех пор, пока Тбилиси под давлением ООН и великих держав вынужден будет выполнить условия Московского соглашения 1994 г., согласно которым Кодорское ущелье было объявлено демилитаризованной зоной под контролем центрального правительства Грузии. То есть дело сделано. Потенциальный источник напряженности, который в любой момент можно активизировать, создан. Остатки доверия, которого и так-то было немного, улетучились. Позиции "ястребов" в Тбилиси укрепились. Аналогичные сдвиги в сознании абхазской элиты пока не произошли. Но кто даст гарантии, что так будет и впредь. Если ситуация будет накаляться, то и в Сухуми придет время сторонников "жесткой линии".

На самом деле эскалация конфликта не нужна никому. Ни Абхазии - по вполне понятным причинам, ибо любые людские потери для этого маленького этноса трудно восполнимы. Ни Грузии, потому что весьма существенен риск ввязаться в войну сразу по нескольким азимутам и вовлечь в нее черкесские народы Северного Кавказа и адыгскую диаспору.

Новая война может обострить и прочие конфликты внутри этой страны, которые усилиями разных правительств Грузии были "заострены" в прошедшие 15 лет.

Тут не только Абхазия и Южная Осетия, но и горная область Джавахети, населенная по преимуществу армянами. И непростая ситуация в Мингрелии, население которой после свержения президента Звиада Гамсахурдии имеет много претензий к центральному правительству. Это и возможная проблема Сванетии, если усмирение ее жителей действительно сопровождалось многочисленными жертвами. Ясно, что Грузия даже при внешней поддержке едва ли выдержит груз стольких конфликтов. Не нужна напряженность и России, хотя бы потому, что всегда есть риск приведения в движение черкесских республик Северного Кавказа, региона и без того отягощенного многочисленными проблемами. Не нужна она и США, поскольку еще одна и отнюдь не победоносная война, да еще ведущаяся в не таком уж далеком тылу у американских войск, увязших в Ираке и Афганистане, явно будет выглядеть избыточной. Но, несмотря на все эти рациональные соображения, источник повышенной напряженности создан. Наверное, это не досадная случайность. Неопределенность и непредсказуемость в международных отношениях усиливаются.

А значит, во многих горячих точках, даже тех, которые успели подостыть за последние годы, и на Кавказе, и на Ближнем Востоке наступает великий час провокаторов.
Их звездный час.

09.08.06
Андрей Рябов

Источник: Газета.Ru

Прислано по рассылке dialog-21