Главная                      Новости                     Статьи                      Документы               Мнения

Пресс-релиз Комитета политических действий Ларуша

 

Ларуш о крушении финансовой системы:

я был прав, а вы нет – но у вас еще есть шанс

15 сентября 2008 г. – Американский общественный деятель Линдон Ларуш резко высказался о серьезности развития финансовой ситуации в выходные, имея в виду банкротство залежалого трупа Lehman Brothers, выкуп утопающего Merrill Lynch таким же сиротой – Bank of America, а также растущий список финансовых покойников – AIG, Washington Mutual и других, выстроившихся на обслуживание в морге.

 «Главное здесь, – сказал Ларуш, – кто виноват? Все это было неизбежно. Почему ничего не делали? Ведь неизбежно. И мы предупреждали. Почему ничего не предприняли? Мы говорили, что все это произойдет, еще в июльской передаче в Интернете, еще в 2007 году. И мы определили перечень профилактических мер, на весь период. И почему ничего не делали?

Все эти планы по спасению с впрыскиванием ликвидности, с которыми носится ФРС, Министерство финансов США и прочие идиоты, все это чушь.  Нужно принимать меры, о которых я говорил, сейчас – нужно немедленно все заморозить, перейти в режим реорганизации через банкротство, нужно немедленно созывать Конгресс. И предложить Конгрессу принять законы, которые я предлагал – немедленно, начиная с Закона «О защите домовладельцев и банков». А то будет полный провал.

Пора действовать решительно и сильно, потому что если не сделать этого сейчас, не останется никакой американской экономики, и вообще никакой экономики».

Ларуш обратился к политикам, экспертам, так называемым экономистам и рядовым гражданам, пропустившим мимо ушей его предупреждения и советы. «А что вы сделали? Какую позицию вы занимали? Как вы все это оценивали? И какое право у вас есть сегодня советовать кому-то, что делать, с вашим прогностическим прошлым, с вашими политическими суждениями? Кстати, о способности оценить положение дел политически  – вы все еще самоуверенны, после всего этого?

Члены Конгресса, особенно руководство Конгресса, позорно провалились, особенно с июля 2007 года, когда всех их предупреждали, и предлагали принять ряд мер, которые предотвратили бы кризис. А они ничего не делали! Особенно конгрессмены Барни Франк, Нэнси Пелози, сенатор Крис Додд, и другие. Их предупреждали, а они ничего не делали. Они сказали «нет».  Ну что, они сказали «да» аду, так? Им лучше уйти в отставку.  Особенно спикеру Палаты представителей [Пелози]. Какого черта она делала? Ведь ее предупреждали, и не раз. Что она делала?»

Ларуш также предложил отменить слушания Банковского комитета Сената, в котором председательствует Крис Додд, назначенные на 16 сентября. «Скажите им, что слушания Додда нужно отменить. У Додда нет никакой репутации: на сегодняшний день его мнения полностью дискредитировали себя. Он должен передать дела другим членам Палаты представителей и Сената, менее запятнанным тем, что он наделал.

Этот хаос в основном результат действий, предпринятых Доддом – конечно, виновен не он один, но он один из главных, при этом с официальной ответственностью. Так что проводить любые слушания Додд не может, он должен передать дела менее запятнанным конгрессменам. Этот человек упрямо и последовательно отвергал все меры, которые следовало принять. И вы хотите, чтобы он и его комитет сейчас принимал решения?

Додд должен уйти в отставку, тем самым он хотя бы частично вернет уважение к себе, с честью уйти в отставку, потому что он был близок с банкиром Феликсом Рогатиным. И все конгрессмены. Кто имел дела с Рогатиным, должны уйти в отставку. Влияние на них Рогатина – достаточное основание для отставки.

 

Реорганизация через банкротство

 

«Сейчас у вас еще один шанс. Мы попробуем сделать что-нибудь, чтобы спасти ситуацию, – сказал Ларуш в связи с намечаемым выступлением в Интернете 1 октября. «В этот раз будете слушать? Слушать, и расслышать, что нужно делать? Если нет, получите очень мрачные времена, и надолго.

И пора призвать к порядку президента: он совершенно некомпетентен. Вы должны это понять. Я не верю, что во всем виноват министр финансов, я считаю, он выполнял прямые указания президента».

Ларуш продолжал: «Все банки и финансовые учреждения больны, и сейчас нужно определиться с минимум, что нужно спасать. Невозможно бесконечно душить будущее страны. Поэтому нужно отнестись с большой осторожностью к тому, что мы будем спасать. Вопрос выбраковки. И выбраковка начинается. Вопрос: кого мы можем позволить себе спасти? Я уже раньше установил критерии, предлагая двухранговую политику учетных ставок и кредитов.

Это называется реорганизацией через банкротство, принудительное банкротство для спасения экономики. Но сегодняшняя банда у власти на это не пойдет. Они были готовы пожертвовать системой, только бы не подвести своих друзей под банкротство.

Сегодня, как разворачиваются дела, часть федеральной системы, часть банкиров, в определенном смысле, банкиры центральных банков, будут открыты переменам, они уже об этом заявляли. И сегодняшние события следует рассматривать не как возможность попробовать альтернативы и новые идеи – нужно вернуться к идеям, которые были отвергнуты. Многие не отвергали их полностью, их заставили от них отказаться, и сегодня они могут заявить: «Видите, мы были правы». И любой мало-мальски достойный человек может честно заявить: «Мы были правы, а вы нет».  А других нечего и слушать.

Сегодня только идиоты могут слушать Алана Гринспена. Хотите его слушать, и таких как он? Вам не кажется, что вы его слушали слишком долго? И если бы не слушали, не попали в эту грязь? Нужно ли повторять глупость? Будете слушать этих тупиц дальше?»

И в заключение: «Итак, ребята, вы были неправы. Не буду больше терпеть ерунду. Послушайте меня, и исправьтесь».

Линдон Ларуш выступит с обращением 1 октября 2008 года из Вашингтона, в 21:00 по московскому времени (www.larouchepac.com). Оно будет передаваться на весь мир с синхронным переводом на испанский, немецкий, итальянский, французский и русский языки.

 

Предлагаемые Ларушем решения подробно изложены в его выступлении от 22 июля 2008 г., в обращениях специального комитета за «Новую Бреттонвудскую систему» и в статьях, опубликованных на русскоязычных страницах пресс-службы EIR.

 

Свободная торговля против национальных интересов:

 

Экономические споры о России

 

Линдон Ларуш

12 июня 2008 года

 

I.                   Уникальная возможность для возрождения

II.        Что такое экономическая стоимость?

III.      Наука физической экономики

IV.      Программа развития

V.        «Федон»: что такое бессмертие?

 

* * *

 

II.        Что такое экономическая стоимость?

 

В любом серьезном обсуждении истории современной экономической политики России приходится касаться тем, излагаемых на «специальном языке», который, проникнув из Европы в Северную Америку, стал использоваться для обсуждения экономической проблематики и ее воздействия на формирование экономической политики.

Этот «язык» назвали «экономикой» (“economics”). В первоначальном виде он установился в Британской империи в десятилетия после 1763 года и в первой половине 19-го века. Этим языком пользовались такие приверженные школе Хейлибери британской Ост-Индской компании люди, как Карл Маркс, проходивший обучение в Лондоне. В этом смысле преподавание экономики в Англии, и ее перепевы в США и бывшем Советском Союзе были порождением, а иногда отрицательным откликом на школу Хейлибери британской Ост-Индской компании конца 18-го – начала 19-го века, как это было с Марксом.

Даже такие люди как Александр Гамильтон предупреждали о необходимости учитывать язык экономики, используемый англо-голландским истеблишментом.[1]

Единственным серьезным исключением в программе преподавания «экономики» в истории человечества стала «американская система политической экономии», связываемой с работами первого министра финансов США Александра Гамильтона, которого убил английский агент Аарон Бэрр, в свое время вице-президент США и … дуэлист.[2]

Аргументация, защищающая интересы британского империализма, аргументация, предлагаемая от имени «экономики» в наших университетах и других учреждениях, основана на монетаристских аксиомах. Эти допущения, в свою очередь, покоятся на практике ростовщичества, взросшей в Венеции в новое время (ред. – после 1582 года) на фундаменте банковских традиций середины 14-го века.

Привычные представления, сложившиеся на основе этих допущений и традиций, даже отбросив в сторону «хеджевое» воровство, не связаны ни с какими полезными функциями физической экономики. Однако в силу массового воздействия использования в самых различных течениях экономической мысли специального языка «экономики» (созданного для обоснования широко распространенной практики и влияния Британской империи), на основе этих привычных представлений сложился единый специальный язык для отчетов, используемый для обсуждений различных теорий экономический деятельности человека. В результате дискуссии ведутся без понимания физического принципа, который выражается реальным человеческим существом. Экономисты обычно говорят нам об определенных расчетах, определенных регистрируемых условиях и событиях, но ничего не говорят о научных физических причинах, почему в средне- и краткосрочных интервалах, а с некоторыми историческими ограничениями и в долговременной перспективе экономика ведет себя так, а не иначе.

В конечном итоге, в результате кооптации Маркса Форин офисом, так называемая марксистская экономика является не более чем разновидностью британской либеральной экономики, что неоднократно признавал сам Маркс, утверждавший, что шарлатанские сентенции Адама Смита и пр. являются «единственно научным» учением. Эта английская мистификация повлияла на развитие политического, культурного и общего мировоззрения Маркса, так что сложившийся марксизм явно основан на идеях школы Хейлибери Ост-Индской компании.[3]

Фридрих Энгельс подозревал, что Маркс может увлечься идеями американской системы в изложении экономистов Фридриха Листа и Генри Кэри, и навязал Марксу просто брезгливость и даже ненависть к американской системе политической экономии. Это видно из откровенно глупого трактата Энгельса «Анти-Дюринг», направленного против Генри Кэри и реформ канцлера Бисмарка.[4]

Сравнение английских экономических источников, оказавших непосредственное влияние на Маркса и в последующем на марксистов разной окраски, показывает, что в описаниях используется один и тот же язык не только в пределах какого-то одного экономического течения, но и в случае прямо противоположных воззрений, например, сторонников капитализма и социализма марксистской ориентации. Это продолжалось за некоторыми примечательными исключениями приблизительно до конца Второй мировой войны, и позднее.[5]

Полный разрыв с формальностями этого специального языка экономических доказательств начался с возникновения радикально позитивистских математических культов, коренящихся на «мальтузианских» принципах Джаммария Ортеса, которого Маркс обожал. Современный культ математики возник после того, как стал популярным «системный анализ», в течение и после Второй мировой войны, выросший из Principia Mathematica Бертрана Рассела. Он изложен в работах горячих адептов Рассела профессоров Норберта Винера и Джона фон Неймана.[6]

Поэтому, при анализе формальной стороны российской экономической мысли следует помнить, что речь идет о комбинированном воздействии экономических категорий школы Хейлибери в марксовом изложении, и радикальном неймановском отходе от любых рациональных экономических подходов, навязанном последователями Бертрана Рассела, наложившемся на этот (марксистский) контекст. Мы наблюдаем хаотический отход советских экономистов, бывших марксистов, подпавших под влияние кембриджской школы системного анализа, как это произошло в Лаксенберге, Австрия.

Поэтому, когда речь заходит о постсоветской России, следует принимать во внимание эти расходящиеся традиции, их сходство, их несообразности и взаимную враждебность.

 

Геометрия и экономика

 

Определив контекст предмета обсуждения в этом разделе, остановимся на главном положении: в экономике Маркса и экономических теориях школы Хейлибери нет научно точного, принципиального определения понятия «стоимости».[7]

Я говорю это в том же смысле, что нет никакого истинного понятия о физической стоимости в софистике Аристотеля и его последователя Эвклида, и мистификатора Клавдия Птолемея. Постсоветские «идеологические» споры по экономическим вопросам больше напоминают споры ценителей брендов, чем размышления о сущностях, с которыми эти бренды связаны в головах сегодняшних экономистов. Без убедительного и сильного соперника, способного нейтрализовать их власть, международные монетаристские интересы, заправляемые из Лондона, безнадежно сошли с ума, чему свидетельством последователи бывшего председателя Федеральной резервной системы Алана Гринспена.

Пример такой проблемы из европейской истории: «Элементы» последователя Аристотеля Евклида основаны на комплексе априорных допущений, не имеющих физических научных оснований.[8] Практически вся практическая геометрия до Евклида возникла из астрономии, как это видно из сферической геометрии пифагорейцев и Платона. Например, наиболее общей демонстрацией разницы между методом науки и методом априорных суждений является ставший классический пример построения – физическое удвоение куба, демонстрирующее физический принцип действия, предпринятое стратегом, знаменитым пифагорейцем Архитом из Тарентума.

В сегодняшнем мире часто бывает, что ученики средних школ, студенты университетов и даже профессора относятся к научным принципам так же, как к произведениям искусства со своими дилетантскими представлениями. Научные принципы и расхожие мнения о сути вещей для них существуют раздельно, и существенные вопросы не вызывают у них никакого эмоционального интереса. Как и вообще софистам, им нужно, чтобы видели, во что они якобы верят, что хвалят и что осуждают, – это единственная мера их эмоционального участия в предметах, о которых они выражают свои небрежные мнения. Как и для всех софистов, истина для них не тема, главное – быть «принятым» в тех кругах, к которым они желают принадлежать. Массовый психоз «странички на MySpace» – крайнее выражение такой эрозии эмоций, уклонения от реальностей физической науки, да и вообще от всего истинного в возможном жизненном опыте.

Построение Архита, в отличие от попыток удвоения куба дедуктивным образом, также опровергает метод квадратуры круга и построения параболы Архимеда, на что указал основоположник современной физики Николай Кузанский. Принцип Кузанского относительно квадратуры круга подтвердил Кеплер в области астрономии. Этот же принцип присутствует в принципе наименьшего действия Ферма (в отличие от Рене Декарта и др.). Он представляет собой открытие того, что в рамках развития Лейбницем исчисления бесконечно малых можно назвать «онтологически бесконечно малой», а также фигурирует в опровержении К.Ф. Гауссом в своей докторской диссертации анти-лейбницевой мистификации Л. Эйлера и др. касательно основной теоремы алгебры. Этот же принцип, лежащий в основе всех работ Римана и позднейших работ Альберта Эйнштейна: все это должно быть пересмотрено заново в свете квалификационной диссертации Римана 1854 года.[9]

Содержательная часть работ Эвклида – его основные теоремы, которые он переписал из известных работ предшественников в виде составной части «Элементов», добавив свою наглую софистику. Априорные допущения, представленные как определения, оказались произвольными в силу сути своей как априорных предположений, и когда их принимают за концепции, лежащие в основе физических принципов, они абсолютно ошибочны, как показывает пример Птолемея.[10]

То же самое можно сказать об общепринятой экономике.

Человеку предлагают показать физический принцип или нечто подобное, он выходит к доске, пишет набор формул и завершает аргументацию жестом, в ответ на который доверчивые слушатели должны пробормотать «аминь», или «что и требовалось доказать». Внимательный же слушатель укажет на очевидное: «Вы же не демонстрировали поистине решающего физического эксперимента»!

После этих предварительных замечаний, перейдем к вопросу, какое это значение имеет для изучающего экономику.

 

Марксова экономика как таковая

 

Вы говорите, что разбираетесь в экономике Маркса. Тогда, скажите на милость, что с ней такое. Почему марксизм потерпел поражение? И почему то, что было выбрано в качестве замены, оказалось еще хуже?

Чтобы понять влияние марксизма на мышление российского человека сегодня, нужно понять особенности мышления современного американца, или западноевропейца, полагающих, что они изучают интеллектуальную жизнь сегодняшней России, в то время как они предоставляют данные для неких фундаментальных клинических исследований патологий их собственной интеллектуальной жизни. Дилетанты и профессиональные психологи часто нечаянно открывают нам собственные душевные расстройства в значительно большей степени, чем тех, кого они якобы «препарируют».

Возьмем для примера открытие Кеплером универсального физического принципа гравитации. Во-первых, Кеплер доказывает, что орбита Земли физически определяется по принципу равных площадей и равного времени.

Поскольку движение планеты невозможно рассчитать по методу квадратуры, ошибочно принятому Архимедом для круга и параболы, причину наличия данной орбиты нельзя искать в пределах самой траектории, а траекторию следует рассматривать как набросанный результат хода планеты, определенного неким недоступным непосредственному чувственному восприятию универсальным физическим принципом, как этот факт и рассматривается Кеплером в обсуждении общего принципа солнечного притяжения в его «Гармониях».[11]

То же, что мы наблюдаем в физической науке, происходит в человеческой психологии. Принцип, явно выражаемый человеческим поведением, содержит суть человеческого поведения так же, как принцип универсального тяготения бросает тень – планетарную орбиту. Такой           взгляд на психологию чрезвычайно важен для рассмотрения массового поведения как направляемого культурой, с чем мы сталкиваемся в случае массового экономического поведения – темы нашей работы. Человек, говорящий, «это в моих традициях», или угрожающий утверждением «это моя культура», или «это наша культура», раскрывает больше о себе и изъянах своего мышления, чем ему бы хотелось.[12]

Полный смысл этого показал Лейбниц в открытии исчисления, сделанном с помощью метода, извлеченного из внимательного изучения работ Кеплера, и в позднейших работах Лейбница – следствий принципа наименьшего действия, уходящего к Ферма. Универсальный принцип наименьшего действия Лейбниц сформулировал вместе со своим единомышленником Жаном Бернулли.

Тему развил Альберт Эйнштейн в своих замечаниях о работах Римана. Он указал на глубокое воздействие работ Кеплера на физическую науку в целом, указывая на самоограниченную Вселенную, самовозрастающую (анти-энтропийную) Вселенную, ограничиваемую действием универсальных принципов, подобных открытому Кеплером принципу всемирного тяготения.

Таким образом, принцип определяет формулу, но формула не определяет действенной сущности – принципа. Определенное нужным образом понятие указывает на действенный субстантивный принцип.

Нет ничего порочного в использовании метода описания, даже если описание само по себе не обосновано научно. Но в выявлении доказательств в отношении того, что неверно в гипотетических предположениях, основанных на подобных описаниях, начинается научное рассмотрение проблемы. Когда же не замечают отличия сущности от тени, начинаются глупости.

Если относиться к марксистской экономике как системе описаний, используемой для обычной нормативной практики финансового учета, не относясь к ней как к науке, то ее можно использовать для обсуждения широкого круга тем, которые ранее занимали умы выпускников университетов по специальности «экономика» – тех, кто хотел развить свой ум, а не просто сдать зачеты, получить диплом или степень. Они понимали вопрос, пусть только по-кантиански.[13] Так что марксист, получивший качественное марксистское экономическое образование (редкое существо в сегодняшнем мире) может честно и дельно изложить свои соображения, хотя он и не знает, как возникли явления, о которых он говорит. Когда нет знания принципов, вакуум заполняет вера.[14]

В прежние, более вменяемые времена, до Алана Гринспена, разницу между теорией марксистской экономики и так называемой «классической экономикой» конца 18-го и начала и середины 19-го века, в широком смысле можно определить как диалектные различия одного и того же языка. (Как мы говорили, что американцы и британцы разделены барьером общего языка.) Так что сотрудник General Electric во времена до убийства Джона Кеннеди, когда господствовала «торговля на основе взаимной выгоды», а не «свободная торговля», мог общаться с советским представителем, или немецким социал-демократом школы «Каналарбайтер», без каких-то глубинных трудностей в понимании обсуждаемых предметов.[15]

Обычно все три партнера заблуждались, каждый по-своему, но обсуждение могло быть полезным, а то и плодотворным.

Для примера расскажу о себе. В среднем и позднем отрочестве я был сторонником взглядов Лейбница и был на пути к Риману, чьи идеи принял в 1953 году. Между тем, в послевоенный период 1946-1953 гг., когда я работал консультантом по менеджменту, я был твердым сторонником Франклина Рузвельта и, соответственно, политическим союзником, по патриотическим соображениям, противников президента Трумэна из числа американских социалистов. Я также был против сенатора Маккарти и сенатора, а позднее президента, Никсона. Различие во взглядах никогда не мешали мне понимать, или быть понятым специалистами, с которыми мне приходилось сталкиваться в практической деятельности. При этом мои собственные взгляды, особенно начиная с 1953 года, не совпадали сколько-нибудь существенно, со взглядами этих профессионалов. В связи с практическими вопросами экономического анализа и предложениями, в те времена у нас было практическое понимание сущности обсуждаемых тем.

Так устроена жизнь разумных специалистов, придерживающихся различных убеждений в терпимых условиях. Но сегодня условия перестали быть терпимыми. Приходит время, когда такие удобные условности рассыпаются, как это произошло сейчас. Современная экономическая политика правительства США утратила всякие признаки разумности, и это происходит уже с начала 1970-х годов. Посмотрим на некоторых американцев, воображающих, что они исследуют русских, и оценим их собственные поступки и убеждения.

                                         

Не было гвоздя …

 

Есть детские стишки с некоторой назидательностью, в которых говорится, что сначала не хватило гвоздя для подковы, потом потерялась подкова, потом пропала лошадь, а потом и королевство, и все из-за гвоздя. В истории, о которой пойдет речь, события развиваются так же, но это уже не детские стишки. Это реальность экономики сегодняшнего мира.

У сегодняшних чиновников и специалистов нет понимания концепции физической экономики, а не той, что построена на финансах. В нашем обсуждении это тот самый «гвоздь для подковы».

Это выражается в массовом помешательстве, когда государства согласны защищать нечто, называемое «принципом свободной торговли», с тех пор, как по совету воспитанника чикагской школы Джорджа Шульца (тот самый Шульц, что вырастил нео-гитлеровскую диктатуру Пиночета в Чили), президент Никсон разрушил Бреттонвудскую систему, созданную президентом Рузвельтом в 1944 году. Потеря гвоздя здравомыслия, потеря культурного разума после 1968 года, которым способствовала априорная вера в «свободную торговлю», это та самая потеря «маленькой вещицы», то, что украла эта банда, потеря ориентиров в формировании здравой политики, потеря, приведшая к массовому помешательству, все сильнее охватывающему весь мир. Эта тенденция доминировала в мировой экономике, набирая силу с августа 1971 года, шаг за шагом увлекая вниз, к неизлечимому раку мирового рынка, который мы сегодня наблюдаем.

«Маленькая вещица» в данном случае это утверждение, что до тех пор, пока за деньги можно купить все, что необходимо для поддержания качества жизни, к которому обыватель привык, разница между идеей определения стоимости физическим процессом, с одной стороны, и стоимостью, основанной на денежном процессе, с другой, кажется относительно малой. Когда же граждане России на практике убедились в резком падении физического качества жизни, гораздо большего, чем в денежном исчислении, как это произошло при президенте Ельцине, различия между физической и денежной экономиками перестало быть мелочью.

Например: до самого последнего времени было практически невозможно убедить рядового американца в том, что американское народное хозяйство физически сокращается уже с 1971-1973 гг. (в действительности, с 1966-1967 гг.), в то время как эта экономика сокращалась ускоряющимися темпами в течение всего периода 1971-2008 гг., а сейчас с еще большей скоростью. Желание верить в насажденный в обществе миф для рядового американца было даже сильнее чувства возрастающей болезненности собственного существования.

Главная причина состоит в систематическом идеологическом отказе от идеи физической экономики, от того понятия, на котором мы сошлись (по крайней мере, в большем) в 1990-х с блестящим и плодовитым ученым, физиком Побиском Кузнецовым. В послевоенной истории США и Западной Европы самым разрушительным фактором, расшатавшим гвоздь в подкове экономической вменяемости, стал экзистенциализм, пропагандировавшийся последователями Теодора Адорно, Ханы Арендт и прочих, под эгидой послевоенного Конгресса за культурную свободу, организации с сильным фашистским душком.

Утрата понимания физического производства как средства удовлетворения физических потребностей стала главным фактором сумасбродных идей о деньгах в Америке и Западной Европе. Это сумасшествие нарастало постепенно, но постоянно набирало обороты после войны 1939-1945 гг. Поясню.

Первыми жертвами промывания мозгов в ходе культурной войны, которая велась в основном против наследия президента Рузвельта, стали «белые воротнички», ветераны Второй мировой войны и их жены. Их работа и надежды на лучшую жизнь сделали их чрезвычайно чувствительными в том, что касалось получения служебных допусков, которые выдавались Федеральным бюро расследований и прочими учреждениями в США и за границей.

Они и стали жертвами, но главными целями были их дети – дети запуганных родителей (особенно матерей, которые во время войны оставались дома), родившиеся в 1945-1958 гг. Эти дети родились в семьях, на жаргоне 50-х относившихся к категории «белых воротничков» и «людей организации» в период относительно глубокого спада в США 1945-1958 гг. Дети, родившиеся в этот период, заслуживают особого внимания при анализе глубоких моральных деформаций, возникших у значительной части этого класса, что и сделало возможным развития событий так, как они пошли после весны 1968 года в США и Европе.

 

Синдром бэби-бумеров

 

Ключ к духовной жизни бэби-бумеров средних лет – культурное и моральное уродство, уходящее своими корнями в софистское мышление отцов-ветеранов вследствие травматического опыта детства, пришедшегося на годы депрессии 30-х годов, войны 1939-1945 гг. и ядерного психоза времен президента Трумэна, который был организован администрацией Трумэна по лондонским рецептам. Такой жизненный опыт родителей создал в их детях уродство, которое отмечалось в ядре социальных слоев  легко вовлекаемых в практику «очищающего насилия», особенно в США и Европе, начиная весной 1968 года.[16]

В выборе времени для событий 1968 года тоже не было ничего случайного. В середине 1960-х, во время войны в Индокитае, отсрочки от действительной воинской службы для студентов привели к атмосфере безразличия к реальностям идущей войны среди тех, кто относил себя к «интеллектуально привилегированным», т.е., «отсрочникам» бэби-бумерам.[17] Молодые люди, считавшие себя привилегированными, относились к другим как «низшим существам», «синим воротничкам», вполне подходившим на роль пушечного мяса в Юго-Восточной Азии, или вообще, в любых подобных обстоятельствах.

Однако, когда призыв распространился на студентов, до того благополучно уклонившихся от опасностей службы за границей в силу своих классовых привилегий, боязни утратить элитистские привилегии в сочетании с кризисом доллара 1 марта 1968 года и «Наступлением Тет» оказалось достаточно для того, чтобы спровоцировать бунты 1968 года и позднее.

Если заглянуть в умы бунтовщиков 1968 года, то потеря веры в американский доллар 1 марта 1968 года и последствия новогоднего наступления стали основными детонаторами событий, как я их увидел весной 1968 года и позднее. Спровоцировала их не несправедливость в их отношении, это был «экзистенциальный» страх тех, кто считал себя привилегированным праздным классом, буквально страх оказаться в одном окопе с «синими воротничками» – рабочими и сыновьями фермеров, которых они все больше и больше ненавидели.

История генерала де Голля, величайшего французского героя послевоенного периода, на которого плевали на улицах Парижа, была проявлением тех же процессов, только при несколько иных обстоятельствах. В культурном отношении Европа до настоящего времени не оправилась от травм неоднократных попыток покушений на генерала де Голля, убийства президента Кеннеди и убийств Мартина Лютера Кинга и сенатора Роберта Кеннеди.

Социологические последствия событий 1968-1971 гг. сами по себе не могли привести к последствиям, которые США и другие страны ощущают с тех времен. Системное разрушение основ экономического и социального прогресса и стабильности в результате разрушения экономики и социальной ткани нашей республики, начавшееся во времена президента Никсона в 1971 году, и государственная измена, выразившаяся в умышленном, безумном «демонтаже» по планам Трехсторонней комиссии во время правления президента Картера в 1977-1981 гг., стали основными движущими силами продолжающегося упадка. Наблюдается процесс личной и моральной деконструкции личности, в основном поколения 68-го года, являющихся носителями аморального культурного пессимизма синархистского толка, подталкивающего их к разрушению послевоенных основ культурного и экономического прогресса по обе стороны Атлантики и по всему миру.

Любой, кто хотел сделать карьеру «в мире как он есть в представлении журналистов истеблишмента», должен был быть в авангарде движения 68-го года, или же присоединиться к нему из соображений аморального оппортунизма и желания «сладко пожить». Многих из них вполне устраивает кормушка от неправедных богатств британского агента Джорджа Сороса. У Обамы и Сороса, финансировавшего Говарда Дина, привилегированные могут поживиться, остальным достанется «мелочь».

Сегодня всему миру угрожает «синдром поколения бэби-бумеров», о происхождении и психологии которого я уже сказал.

Истерическое отрицание синдрома бэби-бумеров, развивавшегося в послевоенный период до наших дней, особенно лицами у власти и в частном секторе – ключ к пониманию того, как официальные СМИ США и либеральные СМИ Западной и Центральной Европы смотрят сегодня на Россию и российскую историю. Чтобы понять мотивы мировоззрения бэби-бумеров, необходимо обратиться к центрам англо-голландского либерализма и причастности американских финансистов к давней «партии измены», созданной еще во времена британской Ост-Индской компании внутри американского истеблишмента, в котором доминируют финансисты.

Поэтому, отбросив фактор бэби-бумеров и лондонское влияние на него, можно еще раз задаться вопросом: что такое экономическая стоимость?

 

Продолжение следует.

Перевод Константина Бородинского.

www.larouchepub.com/russian


 

[1] История развития ростовщической по своей сути британской школы политической экономии уходит корнями в Венецию, начиная с Франческо Зорзи (De Harmonia Mundi, 1525), занимавшегося матримониальными делами Генриха VIII, и установления контроля венецианцев из кругов Паоло Сарпи над английской монархией, начиная с Якова I, школы Рене Декарта и парижского аббата Антонио Конти. Для британской школы 1790-х годов наиболее значительной фигурой является Джаммария Ортес. Плагиатором его работы 1790 года стал Томас Мальтус из школы Хейлибери. Ортес является фактическим основателем современного мальтузианства. Сегодняшние его проводники – английский принц Филипп и его лакей, бывший вице-президент США Альберт Гор. Ортес серьезно повлиял на экономические воззрения Маркса, несмотря на его критику мальтузианства.

[2] См. Anton Chaitkin, Treason in America: From Aaron Burr to Averell Harriman (New York: New Benjamin Franklin House, 1985), где подробно рассказано о роли Бэрра. Следует добавить, что Бэрром руководил Иеремия Бентам, возглавлявший секретный комитет британского Форин офиса, – абсолютно развратный тип, как следует из его собственных опубликованных откровений. Бентам заправлял ключевыми фигурами Французской революции, направлял боливарианское движение, а как позднее выяснилось, оно им было и задумано, о чем высказался сам Боливар. Ему же принадлежит идея «Молодой Европы» Маззини, расцветшей при его ученике и преемнике в Форин офисе – лорде Пальмертоне. То же с «Молодой Америкой», которая переросла в рабовладельческую секту Конфедеративных Штатов Америки. Сообщником Бэрра был Эндрю Джексон, причастный к предательскому заговору Бэрра, и агент Нью-Йоркского банкира Мартина Ван Бурена, виновника «земельного» кризиса 1837 года и президента США.

[3] Форин офис посадил Маркса на крючок через эксперта Форин офиса Дэвида Эркарта, который пристроил его в Британский музей. В Британском музее Эркарт контролировал переписку между агентами Мадзини, кукловодом которого, в свою очередь, был Пальмерстон. Простофиля Маркс, написавший книгу, «разоблачавшую» лорда Пальмерстона как русского шпиона, знал при этом, что сам является марионеткой Мадзини, который позднее публично выдвинет Маркса на руководство «Первым Интернационалом», – который сам Мадзини и создал. После того, как Авраам Линкольн сокрушил Пальмерстона, Маркса по сути «слили»: Форин офис начал продвигать анархизм, анархо-синдикализм, и французскую болезнь – синархию (также известную под названием фашизм). Он умер в относительной безвестности, как давнишний отверженный. Позднее Маркса реанимировал его бывший соратник – Энгельс. Энгельс сыграл значительную роль в качестве порученца Фабианского общества – он вылепил Александра Гельфанда («Парвуса»). Гельфанд всю жизнь был на посылках у фабианцев, занимаясь самыми разными делами: подпольной торговлей оружием и всем чем угодно, служившим делу «перманентной войны, перманентной революции». Сегодня эта идея является основой политики фабианцев Британской империи, доминирующих в администрации бывшего премьера Тони Блэра.

[4] В последние годы жизни Кэри способствовал двум примечательным иностранным проектам: поддерживал экономические реформы в духе американской системы в Японии, и помогал канцлеру Бисмарку в разработке реформ в Германии. Евгений Дюринг был виднейшим интеллектуалом среди сторонников реформ Бисмарка. Энгельса захватили идеи Томаса Хаксли, фактически вырастившего Герберта Уэллса в пробирке, и он бросился в глупую с научной точки зрения полемику, в духе позднего эмпиризма. В это же время, великого русского ученого Менделеева захватили идеи, с которыми он познакомился на праздновании столетия США в Филадельфии (1876), и он убедил царя начать великую научно-промышленную революцию в России.

[5] То, что иногда у некоторых экономистов возникают блестящие прозрения в физической экономике, не противоречит моим предупреждениям об опасности общепринятых академических доктрин. Интеллектуальные озарения индивидуального разума иногда позволяют экономистам приходить к мыслям, совершенно невозможным, если бы они исходили только из общепринятых экономических доктрин. Иногда хочется сказать: «Да, он блестящий экономист, но это только потому, что он пренебрег правилами, которые позволили ему стать квалифицированным специалистом». Показательным примером является ушедший от нас Побиск Кузнецов. Это был серьезный физик, осознавший принцип физической экономики, противоречивший ошибочному принципу термодинамики, хотя последний он защищал даже вопреки моему открытию в области экономики, которое он сам высоко оценил.  

[6] Небезынтересно сопоставить изменение экономических концепций с радикальным изменением воззрений Рассела, случившимся в то же десятилетие, когда он отошел от позитивистского взгляда на механику в духе Эрнста Маха к точке зрения, изложенной в Principia Mathematica. Следует вспомнить о грубых нападках на работы Макса Планка берлинских и венских последователей Эрнста Маха во время Первой мировой войны и переходу к массированной атаке последователей Бертрана Рассела, предпринятой во время Сольвейских конференций в 1920-х годах.

[7] Это принципиальное отражение реального положения дел: как в эвклидовой геометрии, так и в финансовом учете нет настоящего физического принципа.

[8] Я уже писал ранее, что евклидову геометрию я отмел при первом столкновении в средней школе, после наблюдения взаимозависимостей физической геометрии, оптимизирующей физико-геометрические и динамические отношения минимального веса и максимальной прочности опоры. Это я увидел на морских верфях в Чарльстауне.

[9] Определение Кеплером «равного времени, равной площади» показывает отсутствие чего-либо, кроме онтологической, не пространственной, бесконечно малой, отражающей универсальный физический принцип действия, лежащего в основе явления гравитации. Эта идея Кеплера является одним из двух вызовов Кеплера «математикам будущего»: исчисления бесконечно малых (не «бесконечной последовательности») Лейбница и генерализации физического понятия эллиптических функций выдающихся современников Карла Гаусса. Эти же идеи лежат в основе взглядов Эйнштейна на работы Кеплера и презрительного отношения Эйнштейна к системным методологическим ошибкам, вызванным влиянием Эрнста Маха, Бертрана Рассела и сторонников Рассела из числа представителей кембриджской школы системного анализа.

[10] Например: все, что Кеплер говорит об Аристотеле, разоблачая домыслы Птолемея, относится и к «Элементам» Эвклида. Подтекст понятен из теологической критики Аристотеля, написанной другом апостола Павла – Филоном Александрийским. Доктринерство Аристотеля, теология эвклидовых «Элементов» и птолемеевские домыслы не доказывают бессилия Творца через акт Творения. Как сказал один выдающийся раввин нашего времени: Мессия вернется не по расписанию, он сделает это когда захочет.

 

[11] Кеплер знал и предупреждал «математиков будущего», и это подтвердили математики времен Гаусса, что есть качественное различие между парадоксами квадратуры круга и парадоксами высшего порядка, связанными с эллиптическими функциями.

[12] Типичный пример – шаблонные фразы о «человеческой природе» британцев из средних и высших слоев общества. Классическая иллюстрация – аргументация де Муавра, Д'Аламбера и пр., на которой они построили патологическую концепцию «мнимых» чисел.

[13] Следует отдавать себе отчет, что сегодня, в условиях мирового кризиса, такая снисходительность более нетерпима.

[14] Критика марксизма сегодня, особенно после 1989 года, сводится к простому наблюдению: после крушения советской власти Маркс вышел из моды.

[15] Совместная опубликованная работа Джона Кеннета Гэлбрейта и профессора Станислава Меньшикова – отличный тому пример.

[16] Этот исторический факт я осознал после изучения общей забастовки в начале 1930-х берлинских водителей трамваев, вылившейся в уличные беспорядки, о чем написал работу летом 1968 года «Новые левые, местное управление и фашизм». Тогда я указал на суетливые метания из коммунистов в нацисты и обратно во время этой забастовки как специфическую методику «социальной химии» на вооружении синархии. Это же было характерно для некоторой части поколения 1968 года. Спонтанного, между тем, в этом ничего не было. Приезд Маркузе в кампус Колумбийского университета во время тех событий – пример интеллектуального сопровождения событий, во многом повторивших берлинскую забастовку водителей трамваев.

[17] Показателен пример действующего президента Джорджа Буша-младшего, уклонившегося от воинской службы во время вьетнамской войны, приписанного к ВВС Техасской национальной гвардии, или же вице-президента Альберта Гора, уклонившего от войны похожим образом.


Выскажите ваше мнение на форуме

 

         Назад