|
Новый «Фидель» Латинской Америки
Главный лозунг нового латиноамериканского героя Уго Чавеса - «Отечество, социализм или смерть!». Наш корреспондент Дарья Асламова побывала в Венесуэле и поняла, что у настоящего социализма лицо Уго Чавеса Дарья АСЛАМОВА — 08.11.2007 «Мы строим боливарианский социализм!» Сердце мое ностальгически дрогнуло при виде плаката в аэропорту столицы Венесуэлы Каракаса. Ну надо же! Где-то все еще строят социализм! Я не успела раскиснуть, как недостроенный социализм поставил меня перед первой дилеммой: совершать уголовное преступление или нет. Дошлые люди объяснили мне, что можно поменять мои доллары по официальному курсу (1 доллар - 2150 боливаров) или пойти на риск и найти местных валютчиков (курс обмена: 1 доллар - 4500 (!) боливаров). Но, поскольку в Венесуэле объявлена беспощадная война валютчикам вплоть до тюрьмы, будущая сделка носит криминальный характер. Прибавьте к этому невозможность объясниться с местным населением. (В Венесуэле практически никто не говорит на английском языке. Метод общения - импровизированная азбука глухонемых.) Но на таких, как я, бывших советских граждан, любая валютная интрига действует крайне бодряще. Нашлись добрые посредники, и в моей гостинице появился здоровенный метис. Он молча забрал мои доллары и исчез. Потом явился с большим пакетом купюр, так же молча взял чаевые и откланялся. Преступив закон «по-маленькому», я неожиданно успокоилась. Если есть лазейка, не все так плохо с «боливарианским социализмом». И потом мы-то строили заоблачный коммунизм, а у венесуэльцев куда менее амбициозный проект. Призрак бродячего латиноамериканского социализма давно интригует меня своим «человеческим лицом». Настало время взглянуть ему в глаза.
О предпосылках «Карибского социализма»
Эта крупная по территории, но не богатая населением страна, расположенная на севере Южной Америки, - настоящая сокровищница. Венесуэлу не раз называли геологической сенсацией. Высококачественная железная руда, марганец, никель, титан, медь, уран, цинк, свинец, олово, ртуть, бокситы, горный хрусталь, золото, серебро и алмазы (страна не раз болела «золотыми» и «алмазными» лихорадками). Но главное - газ и нефть. Венесуэла считается первым в истории экспортером нефти - еще в 1539 году в Мадрид была отправлена первая бочка «черного золота». На сегодняшний день Венесуэла занимает четвертое место в мире по нефтедобыче и третье - по экспорту. Здесь добывают 3,5 миллиона баррелей в сутки. Но главное - будущее богатство. Нефтяные запасы в бассейне реки Ориноко превышают 235 миллиардов баррелей. Это самое большое нефтяное месторождение на планете! Когда на Земле иссякнут запасы легкой нефти, Венесуэла со своей тяжелой и сверхтяжелой нефтью, требующей на сегодняшний день серьезных капиталовложений, в будущем окажется одной их самых влиятельных стран в мире.
Столица Каракас - кусок штукатурки, брошенный посреди неприлично роскошной природы. Скопище грязных небоскребов и «хайвеев» с перманентными пробками. В стране, где никто не интересуется точной ценой бензина (полный бак - меньше доллара), автомобили есть даже у жителей «барриос» - бандитских трущоб, куда полиция не смеет сунуть нос. Этот «город вечной весны» (идеальный климат: прекрасная жара днем и прохлада ночью) претендует на звание криминальной столицы Латинской Америки (несомненно, в условиях жесткой конкурентной борьбы - в Латинской Америке полно криминальных столиц). Застрявшие в Каракасе иностранцы любят много и разнообразно рассказывать, где и как их грабили (или пытались ограбить). Туристы здесь делятся на три категории: «лузеры» (неудачники, купившиеся на рекламу турфирм), романтики (любители джунглей и тропической нечисти) и авантюристы (из тех, что неделю тупо пьют в местных барах, а потом тащат на родину пару килограммов кокаина).
В местной любезной от природы и эмоциональной от климата толпе ни один чужестранец не чувствует себя в безопасности. Помню, как я выходила из парламента в центре города, где полно полицейских, и мой провожатый - здоровенный мужик двухметрового роста - твердил мне сквозь зубы: «Молчи, пока не сядешь в такси. Закрой рот, а то поймут, что ты иностранка». Ходить пешком здесь противопоказано, а чтобы передвигаться на такси, нужно заучивать целые страницы текста на испанском. Городские районы четко делятся на приличные (где, скорее всего, не ограбят), не очень приличные (где точно ограбят) и совсем неприличные (где могут стрельнуть из озорства). Как, к примеру, в прошлом году в одном провинциальном городке застрелили русского бизнесмена, который пошел вечером за хлебом.
Венесуэльцы - молодая нация, в тигель которой были брошены как попало разнообразные элементы плохого и хорошего качества. У этой страны нет своего расового лица. Цвет кожи местных жителей - всех мыслимых оттенков, и так же непредсказуемы их телосложение и лепка лиц. Генерал Симон Боливар, революционный идол Латинской Америки, когда-то говорил: «Невозможно определить, к какой человеческой семье мы принадлежим. Большинство индейского населения было перебито, европеец смешался с американцем и африканцем, а последний - с индейцем и европейцем. Рожденные одной и той же матерью, наши отцы, разные по происхождению и крови, являются иностранцами, и все отличаются друг от друга цветом кожи...» Смешение всевозможных кровей и целый винегрет из генов - залог живучести народа и его будущего процветания. Прибавьте к этому нефть - кровь цивилизации, и можно с уверенностью сказать: Венесуэла еще себя покажет.
«Но нефть - это и счастье, и проклятие этой страны, - говорит американская писательница Ева Голингер. - Люди развращены сознанием того, что они потенциально богаты. Даже нищие ничего не хотят делать, крайне беспечны и требуют одного: «Дайте денег! Это мои деньги!»
Латинская Америка - континент, где семена возможных революций упали на благодатную почву. Популярные детские имена в Венесуэле - Маркс, Энгельс, Ленин, Ильич, Сталин, Брежнев, Мао, Фидель Кастро. (Случается и полное безобразие, когда детей называют Гитлерами, Тадж-Махалами или бессмысленным Йесайду. В одном кафе ко мне подсела пожилая метиска, справедливо заподозрившая во мне русскую. Своим дочкам она дала только русские имена - Ира, Наташа и почему-то Маруся. «А почему вы так любите русских?» - с удивлением спросила я. «А мне очень нравится ваша гимнастика. Помните, у вас была такая замечательная гимнастка Надя Команечи?» - «Так она ж румынка!» - «Ну да! Ведь Румыния - часть СССР». Я отчаялась что-то объяснить. Моя собеседница сказала, что если даже Румыния - не совсем Россия, в чем она лично сомневается, но СССР - все равно замечательная страна и родина всех революций.)
Историки объясняют хроническое революционное возбуждение местным темпераментом, национальным романтизмом и праздностью (как известно, все мировые проблемы идут от скуки), климатом и даже... пенициллином. Когда после второй мировой войны появились антибиотики, способные справиться с традиционными страшными эпидемиями тропических болезней, в Латинской Америке случился демографический взрыв. Старое общество оказалось не в силах разместить, выучить и дать минимум счастья новому поколению.
«Мне часто приходилось объяснять молодым эмигрантам, что значит быть бедным в Венесуэле, - рассказывает венесуэльский историк господин Санчевич. - Вы не голодаете. У вас всегда есть бананы и маис. Вам не холодно, а значит, нет нужды в одежде и топливе для жилища. Но у вас нет будущего. Вы живете, как растение, без всяких перспектив и смысла. Потому что у вас нет образования».
«Пропасть между богатыми и бедными в Венесуэле росла с каждым годом и в конце XX века достигла катастрофических размеров, - говорит венесуэльский политолог Альберто Гарридо. - В стране, шагающей по колено в нефти, семь из десяти граждан жили за чертой бедности. Политики превратились в привилегированный класс, нефтяные деньги вращались только в узком кругу. Новые революционеры пришли к выводу, что буржуазная демократия умерла, ее ценности обанкротились. Сохранились лишь демократические институты, поддерживающие видимость свобод, поскольку это успокаивает массы. А с партиями нельзя иметь дело. Они слишком много болтают, озабочены конкуренцией и собственными выгодами, им нельзя доверить руководство страной. И тогда появился Чавес».
Чавес. Последний герой?
Воскресное утро в Каракасе, и знаменитый «красный» рынок в центре города уже кипит. Чтобы попасть на рынок, нужно отстоять длиннющую очередь, контролируемую полицией. Бедные люди приходят сюда целыми семьями и с огромными сумками. Когда людской поток выталкивает вас в торговые ряды, вы снова видите бесконечные очереди под тентами. Ловкие продавцы в красных «революционных» футболках и кепках, вытирая пот со лба, непрерывно взвешивают мясо, отоваривают молоком, маслом и сахаром. Для тех, кто выбился из сил, взмокший рабочий выдавливает из сахарного тростника мутный сок. Терпение толпы объясняется просто, - цены на рынке в два раза ниже, чем в магазинах, и полностью контролируются государством, как это было в СССР. Обычно здесь торгуют только государственные кооперативы, но, несмотря на смехотворные цены, они замечательно зарабатывают за счет огромного количества покупателей.
В Венесуэле социализм и капитализм существуют в одном флаконе. Если у вас есть деньги, вы идете в роскошный супермаркет, где цены ниже, чем в Москве, а изобилие товаров сравнимо с европейским. В одном магазине я видела даже механическое пианино для развлечения покупателей. Вы покупаете чилийские и аргентинские вина и мясо, которое едят только в раю (в Венесуэле я поняла, что до Латинской Америки ни разу в жизни не ела настоящего мяса). Правда, зимой в стране в самый разгар борьбы за социализм случился продовольственный кризис, когда с прилавков исчезли сахар, мясо и молоко. Президент Чавес, взявший под контроль цены на продукты первой необходимости, немедленно столкнулся с саботажем крупных торговцев. Был даже издан специальный «Закон защиты народа», предусматривающий жесткие санкции за спекуляцию и укрывательство продовольствия. В борьбе со спекулянтами участвовали все правоохранительные органы и даже армия. Но кризис был преодолен не за счет репрессий, а путем ценового компромисса.
Воскресенье - самый важный день в Каракасе не только потому, что работает рынок для бедняков. В воскресенье вся страна включает телевизор, чтобы послушать в прямом эфире передачу «Алло, президент!», в которой Чавес напрямую общается с народом. В «красных» кварталах его слушают благоговейно. Этот бывший подполковник парашютно-десантных войск, выходец из семьи сельских учителей, не принадлежит к элите. Он часть народа, он свой. Он прищучил олигархов, национализировал природные ресурсы и заставил иностранные компании, получившие доступ к нефтяным месторождениям, платить 84% от прибылей (50% от продажи барреля и 34% в виде налогов) вместо прежних 35 (всего 1% от доходов и 34% налогов). На нефтяные деньги он открывает бесплатные больницы, университеты и школы, социалистические фабрики и кооперативы, которым государство выделяет щедрые кредиты под символический процент. Он отказался от зарплаты (ему хватит военной пенсии) и на эти деньги учредил три стипендии для талантливых студентов. Он из тех людей, которым не терпится улучшать жизнь на земле, и полон того наивного догматизма, что так трогателен и нередко приводит к большим результатам.
В барах богатого квартала Лас Мерседес с не меньшим вниманием слушают, что на этот раз скажет «бесноватый». «Вы слышали речь Чавеса? Он заявил: «Кадиви» (управление валютными финансами) не даст ни доллара на закупку виски или «хаммеров». Мы - самая пьющая виски в мире страна! Это позор!» Как мы, черт побери, будем жить без виски?» (Дорогое шотландское виски 12-летней выдержки - местная слабость. Текила венесуэльцев совершенно не устраивает.)
«Кто такой Чавес? Это ваш Путин, только с другим цветом кожи», - заявил мне в баре один черный журналист. Вообще среди местной правой интеллигенции модно сравнивать Путина с Чавесом. Хотя трудно представить себе двух более не схожих людей - хладнокровного прагматика Путина и революционного романтика Чавеса. Лед и пламень. Куда больше по духу Чавесу подходит его лучший друг, иранский президент Махмуд Ахмадинежад, заявивший: «Я чувствую, что встретил брата и человека, с которым нахожусь в одном окопе».
Чавес поет во время выступлений, рисует и сочиняет стихи, он целует детей и обнимает стариков, он легко впадает в гнев, называет Буша «дьяволом» и яростно обличает американский империализм. Он верит в Христа и Маркса, его социализм - гибрид Нового Завета и «Капитала». Он заставил всю страну читать «Дон Кихота» и провел операцию «Дульсинея» (гражданам бесплатно раздали около миллиона книг Сервантеса).
Этот латиноамериканский Дон Кихот, как истинный революционер, сейчас не женат (два развода и пятеро детей). И во время прошлых выборов предстал в новом качестве: одинокого любовника: «Я всегда все делал ради любви. Из любви к дереву и реке я стал художником. Из любви к знанию я покинул мой родной город и пошел учиться. Из любви к спорту я стал бейсболистом. Из любви к родине я стал солдатом. Из любви к людям я стал президентом. Вы сделали меня президентом. Я правил ради любви... Мне нужно время. Мне нужны ваши голоса. Вы голосуете за любовь».
Он велик и смешон. Но благородные жесты всегда отбрасывают нелепую тень: тот, кто велик, не только велик, но и комичен. Так, где требуется одно слово, Чавес меньше чем пятью не удовлетворяется (недаром его называют новым Кастро). У него мощные голосовые связки и, очевидно, громадный мочевой пузырь. Последний рекорд: восемь часов прямого эфира без отправления естественных нужд. «Это еще что, - сказал Чавес после передачи. - Однажды мы беседовали с Фиделем Кастро десять часов, не вставая со стульев. Фидель мне после сказал: «С чем у меня точно не будет проблем, так это с простатой». К Чавесу как нельзя лучше подходит ленинское определение: «Какая глыба! Какой матерый человечище!» Весь под обаянием великого замысла этот похожий на медведя индеец в красном берете восклицает: «Отечество, социализм или смерть!» И я невольно снимаю перед ним шляпу.
Борец с мировым капитализмом господин Сабаяр Адель, член венесуэльского парламента. Наш корреспондент Дарья Асламова побывала в Венесуэле и поняла, что у настоящего социализма лицо Уго Чавеса Дарья АСЛАМОВА — 09.11.2007 Новые социалисты: Кто они? Враги называют венесуэльский парламент рассадником чавизма. А здесь и впрямь заседают одни чависты, поскольку оппозиция из принципа отказалась участвовать в выборах, а теперь кусает локти. Маленький кабинет весь в портретах Кастро, Чавеса, Че Гевары и Ахмадинежада. Мне навстречу поднимается высокий жгучий красавец с пионерским значком «Всегда готов» на груди. «Чайку?» - по-русски предлагает красавец, и я смеюсь от удивления. Сабаяр Адель, член парламента, выпускник Донецкого института, сириец по происхождению. Четверо детей и жена-украинка. По-русски говорит с забавным украинским «шо», и сразу по-революционному переходит на «ты». «Не удивляйся, что я сириец, - объясняет Сабаяр. - Венесуэла - страна эмигрантов. Здесь живут полтора миллиона арабов, полтора миллиона итальянцев, два миллиона испанцев. Да кого тут только нет! Но все мы венесуэльцы. Люди здесь не понимают расизма». Любимая тема Сабаяра - проклятый капитализм. Со своим арабо-латиноамериканским темпераментом он восклицает: «Капитализм противоречит всей логике жизни и природы!» Я слушаю его со скептической улыбкой, потом не выдерживаю: «Ты учился в СССР, ты видел все своими глазами. Почему ты наивно полагаешь, что там, где мы потерпели поражение, вы одержите победу?» «По двум причинам. Первое: у нас нет запрета на партии и нет политзаключенных. Хочешь создать новую партию и участвовать в выборах - пожалуйста. Разрушение СССР началось не с Горбачева, а со Сталина: запрет на критику, отступление от принципа демократического централизма, репрессии. Партийная верхушка превратилась в клан, гребущий под себя. Когда пришел Горбачев, было уже поздно. Второе: у нас нет запрета на частную собственность. Мы пытаемся построить общество, где будут мирно сосуществовать два вида собственности, но где, безусловно, природные ресурсы будут принадлежать народу». «Но Чавес объявил национализацию частных земель!» - «Неверно. Идет национализация земель, на которые у собственников нет исторических документов и которые не обрабатываются. Например, поместье «La Vergarena» площадью 187 тысяч гектаров! Ты можешь себе представить такую территорию в частных руках? У собственников есть документы только на 20 тысяч гектаров. Земли заброшены, зарастают травой. Почему государство не имеет права вмешаться?» - «А что насчет национализации частных клиник?» - «Во-первых, в Венесуэле никогда не было государственных клиник. Только сейчас Чавес стал создавать бесплатные госпитали для народа. Что мы имеем на сегодняшний день? Сделки между предприятиями и частными страховыми компаниями. Рабочий оплачивает частную страховку через предприятие, а клиники взвинчивают цены. И выясняется, что рабочий может быть в больнице, к примеру, всего три дня. Потом его страховка кончилась. Это монопольный сговор. Заметь, всем частным клиникам государство продает валюту по официальной цене, чтобы они могли закупать оборудование за границей и лекарства. Но как только государство пытается обуздать рост цен, клиники кричат: не трогайте частный бизнес! Цены - наше личное дело! Кстати, еще ни одна клиника не была национализирована. Пока это только предупреждение».
«Вы закупили в прошлом году в России оружия на три миллиарда долларов. Против кого?» «Наша нефть, наше богатство - наша беда, - говорит Сабаяр. - После путча 2002 года против Чавеса, в котором участвовали США, мы поняли, что нас не оставят в покое. Посмотри, что случилось с Ираком! Какие тучи собираются над Ираном? Пока у нас есть нефть, мы в опасности». «После развала СССР стало ясно, что биполярный мир рухнул, - говорит венесуэльский политолог Альберто Гарридо. - Кстати, в Латинской Америке революционеры считали Советский Союз формой капитализма, только не частного, как в США, а государственного. Радикалы мечтали о новой цивилизации, о новом мировом порядке. Чтобы нанести удар в самое сердце капитализма, надо лишить его нефти и создать новую постнефтяную цивилизацию. Отсюда традиционно активные контакты Венесуэлы с арабскими странами, с мусульманским миром. Постепенно складывался союз цивилизаций против владычества США, альянс, завязанный на нефти. Когда-то дружба с Ираком, теперь с Ираном. В молодости Чавес, находившийся под влиянием радикальных идей, считал, что только военные могут покончить с коррупцией и управлять страной. Военные путчи в Латинской Америке - типичная форма государственного переворота. Сам Чавес когда-то начинал с неудавшегося путча в 1992 году, после чего два года отсидел в тюрьме. Выйдя из заключения, он решил пойти другим путем: участвовать в демократических выборах и стать представителем воли народа, но править с помощью армии. А после военного путча 2002 года, когда его жизнь и власть висели на волоске, он перестал доверять армии. Опора - только гражданское население, только народ».
Кулинарная книга военных переворотов. Кто же повар? 8 апреля 2002 года. Закрытая прощальная вечеринка в одном из роскошных отелей Каракаса в честь отъезда китайского военного атташе. До военного переворота против Чавеса всего три дня. На этой вечеринке морской офицер США Давид Касарес совершил знаменательную ошибку: он принял генерала Роберто Гонсалеса Карденаса за генерала Нестора Гонсалеса Гонсалеса. Ошибка вполне объяснимая. Оба генерала были лысыми, одинакового роста, в одинаковой военной форме и с простой табличкой на груди «Гонсалес». Разница между ними была в том, что генерал Нестор Гонсалес участвовал в тайной подготовке переворота против Чавеса, а генерал Роберто Гонсалес остался верным присяге и президенту. Американский офицер Касарес недовольно спросил озадаченного генерала Роберто Гонсалеса: «Почему вы не связались c американскими кораблями, находящимися у побережья, и нашей подводной лодкой в Ла Гуарии? Почему никто не связался со мной? Чего вы ждете? Время не терпит». Так начинается знаменитая книга американского адвоката венесуэльского происхождения Евы Голингер «Код Чавеса. Крах американской интервенции в Венесуэле». Книга, в которой убедительно доказывается участие США в военных переворотах не только в Венесуэле, но и в Чили, Никарагуа и Гаити, вызвала грандиозный скандал в Латинской Америке и в США. Ее цитировали такие солидные издания, как «Вашингтон пост» и «Нью-Йорк таймс». Она стоит передо мной, маленькая, крепкая, молодая женщина, бросившая вызов ЦРУ. У нее типично американская улыбка, сильное рукопожатие и уверенный голос профессионального адвоката. «Чавес все время кричал: «Ах, этот проклятый американский империализм! Он угроза нашей стране!» А я нашла доказательства, - говорит Ева. - Мне пришлось-таки засучить рукава». За несколько лет Еве удалось получить свыше 4000 документов, рассекреченных в связи с Законом о свободе информации, и раскрыть схему американского финансирования оппозиции в Венесуэле. Свыше 20 миллионов долларов были перекачаны античавистским группам через американское Агентство по международному развитию и Национальное агентство по развитию демократии. Официальная цель финансирования - «продвижение демократии» в Венесуэле. И последний скандал, связанный с Евой Голингер: она опубликовала список венесуэльских журналистов, живущих на американские гранты. - Я не стукачка, - говорит Ева. - В грантах нет ничего плохого, но люди имеют право знать, кто финансирует то или иное издание. В США действует закон о NGO - неправительственных организациях. Если NGO получает деньги от иностранного правительства (что само по себе законно и ненаказуемо), организация обязана зарегистрироваться в министерстве юстиции как агент и представитель правительства той или иной страны. Однако США скрывают информацию о своем финансировании неправительственных организаций в других странах. Как всегда, политика двойных стандартов. Почему я написала книгу «Код Чавеса...»? Потому что чувствую личную ответственность. Одна моя родина (я родилась в Нью-Йорке) ведет войну против второй моей родины. США - колонизаторская страна.
То, что Чавес пришел к власти, - это коллективное решение. Если бы он не устраивал народ, его бы давно убили. Это же Латинская Америка! До Чавеса нефтяные деньги получал лишь определенный круг. Время от времени народу бросали кость. Никто не вкладывал деньги в производство и в заброшенные земли (80% продуктов в Венесуэле - импорт), не создавались рабочие места, не развивалось многоотраслевое хозяйство. А зачем? Ведь у нас есть нефть! Чавес мог пойти тем же легким путем: задаром отдавать нефть США, жить припеваючи и входить в список демократических президентов. Как только он не согласился с правилами игры, то тут же попал в «черный» список диктаторов и террористов. Я помню, каким было общество семь лет назад. Полная политическая апатия. Сейчас в день выборов люди в три часа ночи занимают очередь, чтобы проголосовать. Не важно, кто ты: чавист или нет. Важно, что ты веришь: твой голос решает судьбу страны. Выборы стали праздником. Люди пляшут, поют, угощают друг друга. Так и должно быть! Чавес учится, он меняется, он осваивает новые идеи, он сам еще не знает, каким должен быть боливарианский социализм. Но он знает одно: нельзя раздать нефтяные деньги просто так. Это развратит народ. Государство должно давать кредиты, пусть под символический процент, - на малый бизнес, на народные кооперативы и социалистические предприятия. Но люди должны знать: эти деньги придется вернуть». «Ева, ты была преуспевающим нью-йоркским адвокатом, и что теперь? Твои телефоны прослушиваются, тебе шлют анонимные угрозы. Недавно в твою квартиру вломились неизвестные и устроили погром. Зачем тебе эта борьба?» Она смотрит мне прямо в лицо ясными глазами и говорит: «Меня так воспитали. Мама в детстве всегда брала меня с собой на демонстрации за права человека. Она говорила: не будь трутнем, не бери только для себя, думай об обществе. Я не верю в коммунистическую пропаганду - в то, что мы все равны. Но я верю в равные возможности». Вместо эпилога В 90-х годах американский политолог Фрэнсис Фукуяма выдвинул тезис о «конце истории»: «Видимо, мы становимся свидетелями конца истории как таковой: это означает конечную точку идеологической эволюции человечества и универсализацию западной либеральной демократии как конечной формы человеческого правления... Война идей подошла к концу. Поборники марксизма-ленинизма могут по-прежнему встречаться в местах типа Манагуа, Пхеньяна и Кембриджа с Массачусетсом, но победу с триумфом одержала всемирная либеральная демократия». Господин Фукуяма ошибся. Война идей не окончилась и, по-видимому, не закончится никогда. Человечество всегда будет искать компромисс между жесткими экономическими законами и социальной справедливостью в любых его формах. Ева Голингер написала на своей книге «Дарье - с революционными пожеланиями», и я поняла, что она мыслит высокими понятиями, которые мне недоступны: Революция, Правда, Справедливость, Всеобщее благо. И мучительно позавидовала силе ее убеждений. В Венесуэле я поняла, что это НОРМАЛЬНО - иметь убеждения. У меня их просто нет. Я верю только в дом и семью, которую надо защищать от жестокого мира. Я представитель последнего советского поколения, отравленного идеологией. В детстве нас кормили идеями до отвала, столовыми ложками, как рыбьим жиром, и мы вынесли стойкое отвращение к любой пропаганде. Мы - идеологически потерянное поколение. Романтика вызывает у нас усмешку, вера - скепсис, а энтузиазм - презрение. Не потому ли в России впору объявлять конкурс на национальную идею? Когда-то я тайно и безнадежно была влюблена в героизм. Влюбленность прошла. Я стала циником, но сохранила чувство стыда за свой цинизм. Один из моих любимых героев юности, негр-коммунист из романа Грэма Грина «Комедианты» говорил: «Если вы отвергли одну веру, не отвергайте веры вообще. Всегда есть другая вера взамен той, которую мы теряем. А может, это все та же вера в другом обличье?»
ПолитикаДарья Асламова Комментарий сайта: у нас на сайте, пожалуй, больше информации о президенте Венесуэлы. который постоянно оказывается одним из "антиглобалистов года". Но здесь интересно, что симпатии к революции и социализму испытывает автор, известный далеко не коммунистическими взглядами. И в комментариях на сайте "Комсомолки" тоже в основном сочувствие и восхищение новым социализмом и его героями.
Выскажите ваше мнение на форуме
|
