К 130-летию со дня рождения
К 81 годовщине со дня смерти Ф.Э. Дзержинского
Верните Дзержинского!
Вернитесь в социализм!
Когда-нибудь (будем надеяться, теперь уже скоро) люди Земли с удивлением скажут: «О чём они спорили в конце ХХ века, когда всё уже было очевидным? Почему в России с такой яростью отрицали собственный исторический опыт, когда он начинал распространяться и утверждаться в других странах (теперь уже без насильственного вмешательства?).
Если сегодня взглянуть на карту той самой Европы, которую мы вот уже несколько столетий тщимся «догнать и перегнать», окажется, что она, восемьдесят лет втихомолку догоняла нас! И сегодня перенимает наш опыт, мирно осваивая то, что нами было завоёвано в жестокой борьбе и от чего мы в 1991 враз отказались.
И как не открещивайся Европейский Союз от советского опыта, всё равно в человеческой истории их опыт создания союзного государства с общим выборным представительным органом будет вторичным (А СССР так и остаётся первым в мире социалистическим государством, что особенно важно отметить, зная, что в ряде стран ЕС у власти социалистические правительства. Более того, социалистическим государством, хоть и не в нашем привычном представлении, стремиться стать объединённая Германия).
Но если это так, для чего же нужно в тысячный раз доказывать, что 85 лет назад (31 декабря 1922 года) Большая Россия под новым названием была воссоздана буквально из праха усилиями партии, которую сегодня более всего проклинают внуки и правнуки создателей этой партии.
Подобное утверждение можно было бы назвать красной пропагандой, прозвучи она на страницах «Советской России». Но в своё время эссе на эту тему опубликовал главный редактор «Независимой газеты» Виталий Третьяков, которого никак не зачислишь в члены КПРФ. В числе многих объективных и субъективных причин, позволивших в начале двадцатых годов воссоздать целостность Государства Российского он называет следующие:
o Целенаправленная, умная и жёсткая, а временами жестокая политика большевиков по восстановлению единства страны
o Наличие во главе большевистского руководства таких, безусловно выдающихся политиков, как Ленин, а затем Сталин
o Концептуальное лидерство большевиков в мире, предлагающих… более прогрессивную, чем реальность, идею социализма-коммунизма.
o Жертвенность Москвы: все силы были брошены на сохранение и восстановление страны.
Конечно, можно пройти мимо той зоологической ненависти, которую обрушивают на столь очевидные факты люди соответствующего мышления. Но когда нечто подобное сплошь и рядом исходит от лиц, претендующих на цивилизованный образ мысли, невольно берёт оторопь.
Ведь если Виталий Третьяков прав в оценке роли большевиков как воссоздателей России, а он, очевидно, прав, ибо такую мысль за 55 лет до него высказывал лидер кадетской партии Павел Милюков, то и Ленин, и обряд погребения его в Мавзолее, и Пантеон у Кремлёвской стены, всё это – как оно есть – достояние мировой истории и требует соответствующего обращения. Точно такого же, как Пирамиды и Сфинксы в Египте, Парфенон в Афинах, Колизей в Риме, Нотр Дам де Пари, Бранденбургские ворота, наконец, Храм Покрова на Красной площади и памятник Петру на невском берегу.
Таким же, или близким по значимости для отечественной истории был и памятник Дзержинскому на площади его имени. Именно ЕГО ИМЕНИ, т. к. зловещая память Лубянки уходит в куда более далёкое прошлое, о чём некогда поведал в своих очерках «О Москве и москвичах» легендарный дядя Гиляй. И то, как памятник сносила толпа, как раз и было проявлением того самого бунта – бессмысленного и беспощадного, о котором говорил Пушкин. Бунта, повторившего на новом витке истории далеко не самые светлые эпизоды революций 1905 и 1917 годов.
Говоря о «Железном Феликсе», и «левые», и «правые», к сожаленью, имеют ввиду исключительно расхожее мнение о его деятельности на посту Председателя ВЧК, где правда перемешивается с вымыслом как в одну, так и в другую сторону. Но когда некоторые лица с трибуны Государственной Думы кричат о крайней жестокости Дзержинского, вспоминается то обстоятельство, что члены Временного Правительства, низложенного решением 2-го Сьезда Советов, вскоре под честное слово не вести антигосударственной деятельности, как и генерал Краснов, были распущены по домам. Но воспользовавшись свободой, многие тут же бросились на юг в Екатеринодар и спешно начали формировать Белую гвардию. А ВЧК возникла лишь двумя месяцами спустя – как ответная реакция на саботаж и террор белого движения. Поэтому деятельность Дзержинского до 1924 года лучше оставить для отдельного и более обоюдопристального рассмотрения.
Но есть дата 2 февраля 1924 года – день утверждения Дзержинского Председателем ВСНХ СССР, и есть 20 июля 1926 года – день его скоропостижной смерти через 3 часа после выступления на объединённом пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б). Именно эти два с половиной года, пожалуй, являются самыми значимыми в оценке личности Дзержинского сегодня, но именно они менее всего освещены в советской и нынешней историографии.
Поэтому для большей объективности представляется целесообразным предоставить слово современнику Дзержинского – Николаю Валентинову (Вольскому), прошедшему эволюцию от большевизма к меньшевизму, затем к сотрудничеству с советской властью, а затем отбывшего в эмиграцию.
В 1960 году Валентинов опубликовал в Мюнхене работу «Доктрина правого коммунизма», из которой становится известным, что Дзержинский, будучи горячим сторонником Новой Экономической Политики, входил в группу лидеров «правых коммунистов», резко выступавших против методов «военного коммунизма» в политической и хозяйственной жизни страны.
«Правые коммунисты» - пишет Валентинов, - «стремились создать «богатеющую» деревню, опираясь на которую, должна развиваться мощная индустрия – основная база социалистического строя. Такой правый коммунист, как Дзержинский, дрожал от негодования, слыша от Пятакова, что «богатая деревня есть грозная опасность для строящегося социализма». «Это несчастье, - кричал Дзержинский на пленуме ЦК в июле 1926 года, - что у нас есть государственные люди, боящиеся благосостояния деревни». Далее с точными и доказательными цифрами, он говорил о необходимости сохранения частного сектора именно в интересах социалистического строительства. Ещё за год с лишним до своего последнего выступления, 1 апреля 1925 года на открытии съезда местных торгов Дзержинский говорил: - «Наша задача – полное использование частного капитала, отнюдь не ставка на его уничтожение, о чём упорно многие думают…» «…чтобы частный торговец, в особенности в деревне, не грабил, не спекулировал, его нужно поставить в здоровые условия, взять в защиту от мёртвых администраторов, ведущих вопреки постановлению партии, политику удушения частного торговца».
Вопреки расхожим представлениям, при Дзержинском во всех руководящих органах народного хозяйства успешно и добросовестно работали недавние противники Советской Власти. Валентинов свидетельствует, что… «В наркомземе работал профессор Кондратьев, бывший народник…» «Не покладая рук, другие добросовестные и знающие специалисты (бывшие меньшевики, народники, кадеты, беспартийные и бывшие «правые») работали в трестах, синдикатах, Госплане, ВСНХ, Наркомфине, Наркомвнуторге. Благодаря этим специалистам ускоренно, огромными прыжками промышленность восстанавливалась». «Огромна роль беспартийных специалистов в разработке проблем планирования и введения планового начала в управление экономикой. В ВСНХ – органе управляющим и планирующим всю крупную промышленность, важнейшие постызанимали бывшие меньшевики: Главным экономическим управлением ведал Гинзбург, торговой политикой – Соколовский, финансовым отделом – Штерн, статистикой ВСНХ Кафенгауз…» «Над… контрольными цифрами народного хозяйства работала обширная коллегия некоммунистической интеллигенции, среди которых видное место занимал меньшевик Громан. Так появились, получившие мировое значение пятилетние планы, в создании которых беспартийная интеллигенция играла выдающуюся роль».
«Высшее начальство… их высоко ценило. Дзержинский… на слова Ларина, что в ВСНХ «засилье меньшевиков», ответил: «Пожелаю, чтобы и в других наркоматах было бы такое же засилье. Бывшие меньшевики, занимающие отечественные посты, замечательные работники. Их нужно ценить. Мы очень много потеряли бы, если бы их у нас не было».
Защищая принципы Новой Экономической Политики, Дзержинский, в буквальном смысле слова, жизнь свою положил ради их реализации. 20 июля 1926 года, как пишет Валентинов, «…через 3 часа после своей пламенной речи Дзержинский скончался от разрыва сердца. Его смерть опечалила сотрудников ВСНХ и всех беспартийных специалистов хотя бы уже потому, что в его правление аресты в их среде… исчезли». «Жутко было, когда во главе ВСНХ стоял Дзержинский. А теперь спецы, вплоть до бывших монархистов, готовы памяти Дзержинского панихиду служить». Так писал из Москвы в берлинский «Социалистический вестник» один из его корреспондентов. Это была сущая правда». «Дзержинский в ВСНХ имеет мало общего с тем представлением о нём, которое в печати и публике создано…»»Всё, что я сообщил о Дзержинском, в печати никогда не появлялось». – заканчивает свой рассказ о тех давних событиях Валентинов. И к этой личностной оценке следует добавить некоторые итоги практической народно-хозяйственной деятельности правых коммунистов и самого Дзержинского всего за 2 года.
«…в правление правых коммунистов в сельском хозяйстве бросается в глаза огромный рост сбора зерновых…» «Рядом с восстановлением зернового хозяйства и технических культур… увеличенное стадо и лучший уход за ним дали мяса и молока больше, чем в довоенное время…», «…рабочие городов питались в 1925 году так хорошо, как никогда до этого времени».
По нынешний день (в антисоветских, антикоммунистических кругах) усиленно распространяется мнение, что конец этому успешному движению положил Сталин. Однако и это утверждение не соответствует действительности. Его опровергает очевидец и участник событий Валентинов: «Доктрина правого коммунизма начала подрываться и отвергаться с момента её формулировки. Её немедленно и полностью отвергли Пятаков, Преображенский, Серебряков… и все прочие троцкисты… ещё в 1923 году. Они жаждали раздавить налогами частный капитал и в крестьянине-середняке, о котором так много говорил правый коммунизм, видели лишь спрятанного дьявола-кулака. В сущности, они отвергли всю систему НЭПа».
Здесь уместно напомнить, что идеи НЭПа, разработанные Лениным, вводились в жизнь при большом сопротивлении левоэкстремистской части ВКП(б) во главе с Троцким. Уместно также напомнить, с какой прямотой Ленин называл причины НЕПа и его основной смысл:
«…мы сделали ту ошибку, что решили произвести непосредственный переход к коммунистическому производству и распределению…» На экономическом фронте, с попыткой перехода к коммунизму, мы к весне 1921 года потерпели поражение более серьёзное, чем какое бы то ни было поражение, нанесённое нам Колчаком, Деникиным или Пилсудским, поражение, гораздо более существенное и опасное». «…потребовалось то, что… нельзя назвать не чем иным, как отступлением… в весьма достаточном и даже чрезмерном беспорядке». «…Новая экономическая политика… означает к восстановлению капитализма в значительной мере».
Переводя слова и идеи Ленина на современный язык, можно заметить, что основной смысл НЭПа состоит в сохранении различных форм собственности, сохранении рыночных отношений, в том числе – трудовых, при твёрдом политическом и юридическом контроле со стороны государства, при высоком уровне социальной защиты населения. А это, по сути дела, и есть те принципы, которых придерживаются социалистические правительства Европейского Союза. Те принципы, которые позволили в начале 30-х годов президенту США Франклину Рузвельту вывести страну из кризиса. Те ленинские принципы, которые позволили его последователям спасти Большую Россию от полного распада, от новой, теперь уже крестьянской войны и в период с 1921 по 1927 годы вывести её по ряду главнейших показателей уровню 1913 года.
И первое десятилетие Октябрьской революции означало поворот мировой истории в сторону социализма, хотя и не означало его окончательную победу, как мы считали до 1991 года.
Но у нынешних правителей России, за семь лет потерпевших на экономическом фронте куда более тяжёлое по своим последствиям поражение, чем то, в котором признавался Ленин, нет иного выхода, как взять на вооружение ленинские принципы экономической политики с некоторой исторической поправкой. Тогда знакомая издревна формула будет звучать так: «Новая экономическая политика означает переход к восстановлению социализма в значительной мере».
И как скрытое признание ленинской правоты, звучит высказывание Юрия Михайловича Лужкова: - «Работать по-капиталистически, распределять по-социалистически». Эта эффектная формулировка, присваивая и перетолковывая ленинские идеи, вместе с тем сохраняет их смысл: - использовать капиталистический способ производства в интересах установления социалистических общественных отношений при ведущей роли государства как главного регулятора этих отношений – во избежание крайностей.
Далее хотелось бы пожелать ряду политических деятелей сделать на этот счёт открытое признание. Признать также, что варварским был снос памятника тому человеку, который одним из первых способствовал проведению в жизнь новой экономической политики, признать тем самым, что памятник ему снесли люди, интересы которых он в последние часы своей жизни защищал до последнего дыхания. Признать, наконец, что восстановление памятника Дзержинскому было бы восстановлением подлинной, а не показной исторической справедливости 1998-2007 годов.
Евгений Новиков