Главная                      Новости                     Статьи                      Архив       Литература

 3 конкурс поэзии "Живи, Земля!"

Итоги конкурса:

1 место - Марина Морская (Мария Чекина, С.-Петербург)

Я чуждаюсь имперских амбиций...

Я чуждаюсь имперских амбиций,
Шовинизм – это козырь не мой…
Просто – с детства привыкла гордиться
Я – своею великой страной.

Той, что знали на всех континентах,
Уважали, порою, боясь…
Никогда не ловила момента
И пролезть не пыталась во власть.

Но гордилась горами Кавказа,
Широтой Казахстанских степей,
Пусть не видела это – ни разу,
Но считала Отчизной своей.

Многоликость и многоязычность –
Почитала, любя и гордясь…
А теперь моя гордая личность –
Ясно чувствую: втоптана в грязь…

Закавказье, и Крым, и Молдова,
И простор Украинских полей…
Умерла бы на месте, чтоб снова
Это Родиной стало моей!
* * *

2 место Путоранин (Парамон Перегрин - Сергей Медведев, Подмосковье)

 ВСЕ В ПОРЯДКЕ. НЕТ ПАНИКЕ МЕСТА

 

Все в порядке! Нет панике места!

Сообщить, господа, буду рад:

Впереди ждут триумф и фиеста,

И великий победный парад.

 

Перед нами поставлены цели –

Долететь до мерцающих звезд,

Зло держать день и ночь на прицеле,

И пробиться сквозь град и метели!

Что скулишь, паникер, в самом деле?

Что ты панику сеешь, прохвост?!

 

Мы почти что у льдов Эвереста,

Мы сейчас возродим древний Рим!

Все в порядке! Нет панике места!

Мы еще целый мир покорим!

………………

Но начнется все с маршей протеста;

Наша жизнь не нектар, а экстрим…

Но не будет сомнениям места.

Мы прорвемся, мы Рай сотворим.

2 место Элберет (Елена Громова, Подмосковье) Трагедия в стихах "Саддам" (см. ниже)

3 место Mirlikiyski (Николай Ширяев, Симферополь)

АНТИ – Ю

 

 

Вянут империи, вянут цветы, –

Правда не вянет.

Не продавайте нас штатам вражды,

Братья-славяне.

 

Шелест зеленых Иуду не спас!

Ставни и стены!

Не продавайте себя, да и нас

Штатам измены.

 

Верой, которой мы были полны,

Верой от роду,

Мы защитим от ненашей страны

Нашу свободу.

 

Их демократия – зверская прыть

Брутов и хватов.

Быть – или, может быть, все же не быть

Неграми штатов?!

 

Их колорадский отъявленный гнет

Жаждет оваций.

Разве история вас не зовет

Не продаваться?

 

Низость чужая – не наша беда!

Сдвинемся громко,

Чтобы не прокляли нас навсегда

Наши потомки.

 

3 место Земля (Светлана Осачук, Белгород)

Себя я не считаю правой

Себя я не считаю правой,
И вы подумайте слегка –
От мракобесия отравы
Не посветлеют облака.

Не злитесь. Все уже пропало.
Нет веры в Бога и царя,
Все будет, может быть, сначала.
Все будет новым. Но не я...

И только в этой круговерти,
Сметающей мечты на дно,
Я знаю -мне любить до смерти
Свои березы суждено.

3 место Тов.Мошкин (Александр Зимбовский, Екатеринбург)

Черви, ведущие учет

           
 Посвящается агентам РУБОП, ФСБ и прочим следящим за людьми мерзким тварям

Я делаю шаг и бью плечом,
О дверь, которая есть в стене,
А черви, ведущие учет,
Считают, сколько осталось мне,
Белесые пальцы, в которых гной,
Подводят черту в моем досье,
Я слышу их шелест за спиной,
За спинами всех, кто не как все,
Я верю - плечо сильней петли,
Сильней доски и крепче замка,
А мерзкие выползни из земли,
Считают, когда я умру и как.
 

 

 Поздравляем победителей!

 

Материалы третьего конкурса

ЖИВИ, ЗЕМЛЯ

Живи, Земля – живешь лишь только раз,
А дальше – тишина во тьме Пространства.
Живи, Земля, - твое непостоянство,
Ты знаешь, все же ценится у нас.

Не так уж мы от Солнца далеки,
Не так от астероидов прикрыты,
И вряд ли мы сумеем, как корыто,
Другие ремонтировать мирки.

И мы живем, увы, всего лишь раз,
И терпит нас пока еще планета,
Пока мы все, от осени до лета,
Плывем по океану стилем «брасс»,

Бредем к вершинам горным – или вниз,
В долины изумрудного покоя,
Где счастье разливается рекою,
И где в тумане виден Парадиз.

О, лишь бы Рок, настойчивый и злой,
Помноженный на бури и цунами,
Со всеми несознательными нами
Вдруг не покончил… лишь бы мы с Землей

Прошли бы сквозь все беды, черт возьми,
Сквозь штормы, ураганы и метели,
И дальше бы по Космосу летели,
И не переставали бы людьми!

Тебе, планета, дан огромный срок,
Не то, что нам, ночным эфемеридам!
Пусть мимо нас промчат со скорбным видом
Танатас, Крон, и вечно злобный Рок.

Путоранин (другие стихи этого автора - см.дальше)


 

 

 

Целовец

Дорога

Скоро придем, потерпите немного.

Скоро окончится эта дорога.

 

В маленьком домике около речки

Ждут нас поленья и теплая печка.

 

В бане усталое тело пропарим,

Чай вскипятим, да покрепче заварим.

 

Как мы устали и ноги разбили!

Ну же! Там печку уже затопили!

 

В слякоть разбита дорога лесная.

Я не скажу вам того, что я знаю.

 

Я не скажу вам, что после захода

Ржавый сухарь мы запьем из болота,

 

Ежась от ветра в какой-то берлоге.

Нету конца у проклятой дороги!

 

Проклятье

 

О нет, мы не то поколенье героев,

Кто Родину спас, отстоял и отстроил,

 Кто честной работой ей славу принес.

 

Мы те, кто Россию пустил под откос.

 

Богатство пропили, добро растаскали,

Про совесть забыли, а честь растоптали.

 Холеные рожи с ухмылкой хмельной…

 

Да будем мы прокляты нашей страной.

 

 

Стойкий оловянный солдатик (СОС)

 

ВСЕМ

 Памяти защитников Родины

Нас всех коснулась Смерть,

А вы и не заметили!

И содрогнулась Твердь,

Когда в парламент метили.

     Стреляли дальнобойными,

     расчетливо, с прицелами –

    -уродины убогие -,

    а вы – остались целы!

М вот теперь жЫвёте вы

у ельцЫных за пазухой:

отрощены жЫвотики,

как раньше жЫли лабухи.

 

А мне опять не спится,

Как в тот проклятый год.

И вижу лица, лица…-

расстрелянный народ.

 

 

 

Пешеход

Сегодня меня расстреляли

Я выстрел услышал едва ли,
Хоть били почти что в упор:
Сегодня меня расстреляли,
Не став оглашать приговор.

Все кончено, вытерто напрочь:
Вся жизнь, как несбывшийся сон,
И небо, упавшее навзничь,
И чей-то придавленный стон ...

А в прошлом, минутою раньше,
Конвойный, с натугой в лице,
Как будто привставший с параши,
Привычно примерил прицел,

Но вдруг подарил мне минуту,
Длиною в непрожитый год, -
Сказав, как в награду, кому-то:
«Валяй, молодой, - твой черед!»

И парень, по сельскому крепкий,
(И стрессы ему – нипочем),
На вдох, как недавно в учебке,
Уперся прикладом в плечо ...

Простившись с надеждою вязкой
Минута до дна истекла
И с мертвых надбровий повязка
По капелькам пота сползла

И в миг, между жизнью и адом,
За гранью суда и стыда,
Внезапно мы встретились взглядом
На миг. Для него – навсегда ...

Потом – сорок дней мне скитаться,
Терзая незримую нить:
Душа будет с миром прощаться,
Прощать и прощенье просить,

И парню, что стонет в бессонье,
Прощением я отплачу
За то, что в разбитой часовне
Однажды поставит свечу,

За то, что ни в сердце, ни в спину
Он больше курок не взведет,
А с дембеля - первого сына
Как звали меня назовет.

И, в общем, - не хилой породы:
Разумен, удачлив, не плут.
Но, вот, облегчения годы
Для совести не принесут.

И в муках безвинной провины,
Не вынесший взгляда укор,
Однажды, на ветке осины
Исполнит он свой приговор.

И, вроде, мы станем с ним квиты,
Да только – зазря божий суд ...

А жаль, что в России бандиты
Стреляют - и дальше живут.

 

 

Извечна русская беда

Извечна русская беда:
Бездумным странствиям мы любы,
Когда подвыпивший ямщик
Уснет под звоны бубенца...
Дорог, ведущих в никуда,
Тем больше, чем беспечней люди,
Жаль, постигаем их тупик
Почти у самого конца.

Ах, если б хоть на полпути,
На перепутье неминучем,
Сойти с коня, унявши дрожь,
И, средь некошеной травы,
То предсказание найти,
На вещем камне негорючем:
« Куда ты, путник, не свернешь, -
Нигде не сносишь головы ».

 

 

Без названья...

Старушке милой, в выцвевшем плаще,
Напуганной ценой и изобильем,
На рынке ржали из автомобиля:
« Ушло, мать, твое время. И - вааще…».

А в доме теснота. И – пустота.
И юный муж на фото над комодом -
Погиб в боях за Родину под Бродом.
А Родина, видать, - уже не та...

И грамоты ударные в пыли,
И боль суставы гложет – ведь, бывало,
И в снег, и в дождь укладывала шпалы
И молотом вбивала костыли.

Вся жизнь в заботах. И всю жизнь должна:
Воскресники, собранья, займы, взносы…
И верила, когда на съездах боссы
Сулили – будет щедрою страна.

Ждала, как все. И что былое клясть -
Порой путевку к отпуску давали
И в праздники с соседкой выпивали
За прочный мир и за родную власть.

Она – чиста. И не ее вина
Что с нами стало… Где мы? Чьим веленьем
Заброшены в другое измеренье? -
Чужие люди, лишняя страна…

Напрасен бунт. Голодные молчат,
А миром правят криминал и корысть.
И мы – смирились. И не мучит совесть,
Что перестали нищих замечать.

«Забудь про совесть, а живи – сейчас!»
И – не желаем знать в азарте лютом
Какую мы оставим память людям
И что им будет вспоминать о нас.

Но многие грехи нам бог простит,
Нажитые бедой и равнодушьем,
Когда проникшись немощью старушьей
Поможем ей дорогу перейти.

И застучит забытое в висок
И, может, жизнь оценим по другому,
Когда негромко скажут, как родному:
"Дай бог тебе здоровия, сынок."

 

История и народ

 

Велик народ, согласием единый.
Когда в ладу – и совесть, и закон,
Когда отважны и мудры мужчины,
А у детей и женщин – крепкий сон…

Могуч народ, в эпоху испытаний
Рождающий толпу и бунтарей,
Которые, не вынеся страданий,
Не убоятся судей и царей…

Блажен народ, для будущих безумий
Рождающий майоров и солдат,
Которые в дни бунта, без раздумий,
Разрядят в мать и брата автомат…

И глух народ в отдельные моменты,
Когда на побережья чуждых стран
Пилоты, по приказу президента,
Несут в отсеках фосфор и уран.

... Из памяти лета согласья вычтя,
Пером льстецов, не знающих вины,
В истории оставят лишь величье
Эпох страданий, бунтов и войны

 

 

Элберет

 

Трагедия в трех действиях

 

Действующие лица:

 

Саддам Хусейн – Президент Ирака

Тарик Азиз – премьер-министр Ирака

Барзан Ибрагим аль-Тикрити, Ясин Рамадан – братья и соратники Саддама

Удэй, Кусэй – сыновья Саддама

Джордж Буш – президент США

Кондолиза Райс – госсекретарь США

Дональд Рамсфельд, министр обороны США

Муктада Ас-Садр –лидер иракских шиитов,  верный слуга США

Талабани – ставленник США в Ираке

Джафар аль-Фарун – прокурор

Абдалла Аль-Амери – 1 судья

Рауф Абдель – 2 судья

Рамсей Кларк – адвокат

Американские и иракские солдаты, журналисты, надзиратели, охранники

 

ДЕЙСТВИЕ 1

 

Акт 1

 

Кабинет в резиденции Саддама. За столом, заваленным документами – Саддам Хусейн, Тарик Азиз, Барзан Ибрагим аль-Тикрити, Ясин Рамадан, Удэй, Кусэй

 

САДДАМ ХУСЕЙН:

Соратники мои! Я вас созвал,

Чтоб сообщить: война не за горами.

Отечество в опасности! Враги

Нам предъявили грозный ультиматум,

Что покориться Штатам мы должны,

С дельцами нашей нефтью поделиться,

Отдать богатства нашего народа

Заокеанским хитрым богачам.

 

ИБРАГИМ АЛЬ-ТИКРИТИ:

Еще чего от нас хотят злодеи?

 

САДДАМ ХУСЕЙН:

Еще должны мы будем согласиться,

Чтоб нас они «свободе» научили

По их «демократическим» стандартам»!

 

ЯСИН РАМАДАН:

Нас – гордый, независимый народ,

Живущий на Земле тысячелетья

Благодаря великому Аллаху?

 

 

ИБРАГИМ АЛЬ-ТИКРИТИ:

Научат жить? Кто будет нас учить,

Заокеанские миллионеры,

Которым только наша нефть нужна?

 

ТАРИК АЗИЗ:

Условия тяжелые… Что делать?

Враги могучи. Силы неравны.

 

САДДАМ ХУСЕЙН:

Тарик, ты предлагаешь нам сдаваться?

 

ТАРИК АЗИЗ:

Я лишь сказал, что силы неравны.

 

САДДАМ ХУСЕЙН:

Да, враг силен. Но если мы уступим,

Не станет независимой страны,

И будут оккупанты диктовать,

Как жить нам, как дышать, кому молиться.

 

УДЭЙ (вставая):

Отец! Мы хоть сейчас готовы в бой

Сразиться за Ирак и за свободу!

И знай – с тобой мы будем до конца,

До самой смерти!

 

КУСЭЙ:

Я согласен с братом.

Никто не смеет нас лишить Отчизны!

 

САДДАМ ХУСЕЙН (встав с места):

Пусть мы умрем – мы примем эту битву!

И будем защищаться до конца!

 

ЯСИН РАМАДАН:

Враги об этом сильно пожалеют!

 

ИБРАГИМ АЛЬ-ТИКРИТИ:

Я полностью согласен. Примем бой.

 

 

Акт 2.

 

Белый Дом в Вашингтоне, Овальный зал.

В кресле сидит Джордж Буш, у него на коленях – Кондолиза Райс

 

КОНДОЛИЗА:

Любимый, Джордж! Ты явно озабочен.

 

БУШ:

Война идет не так, как мне б хотелось.

Который день не можем взять мы Басру –

Ничтожный городишко. Полегли

Там больше ста солдат.

 

КОНДОЛИЗА:

Да успокойся.

Ее возьмут с минуты на минуту.

 

БУШ:

Ах, если бы и вправду было так!

Но я смотрю в глаза суровой правде:

Саддам сопротивляется упорно.

Не представляю, как возьмем Багдад.

 

КОНДОЛИЗА:

Побольше бомб – и будет все в ажуре.

Разрушим города, мосты и села,

Посеем смерть средь женщин и детей,

Тогда они, измучившись от страха,

На блюдечке Багдад нам поднесут!

 

Входит Дональд Рамсфельд. Кондолиза стремительно встает и отходит от Буша на некоторое расстояние. Рамсфельд кланяется Бушу.

 

БУШ:

Ну что, коллега? Есть благие вести?

 

РАМСФЕЛЬД:

Спешу вам доложить – мы взяли Басру.

Но, мистер президент – такой ценой,

Которая не снилась и вовеки

В ужасных снах. Пять сотен полегло.

Нам тяжко достается каждый метр.

Не знаю, как дойдем мы до столицы

И сколько сил уйдет на штурм Багдада.

Потери наши слишком велики.

 

БУШ (нервно вскакивая с кресла):

Молчать! Ты кто – министр обороны

Или мальчишка, маменькин сынок?

Я не хочу такие речи слышать!

Запомни, Дональд – мне нужна победа,

А главное – необходима нефть!

А за нее – и кровь пролить не жалко.

Мы – главная империя планеты,

Должны сломить мятежников востока.

И если мы в Ираке проиграем –

Ты лично мне заплатишь головой!

 

РАМСФЕЛЬД:

Мой господин. Осмелюсь вам сказать,

Что есть одна хорошая идея.

Я знаю тех, кто сможет нам помочь:

Наш человек средь курдов – Талабани

И вождь шиитов – Муктада Ас-садр.

Они, коль мы заплатим им побольше –

Откроют нам дорогу на Багдад.

 

БУШ:

Иди и действуй, Дональд. И не смей

Сюда входить с плохими новостями.

 Иначе быстро должности лишишься

 

РАМСФЕЛЬД:

Служу и повинуюсь, Президент.

 

 

Акт 3

 

Кабинет в резиденции Саддама.

Саддам Хусейн работает с бумагами. Рядом - Удэй, Кусэй

 

Входят Ибрагим аль-Тикрити, Ясин Рамадан

 

ЯСИН РАМАДАН:

У нас плохая новость – взяли Басру.

 

САДДАМ ХУСЕЙН:

Да, знаю. Враг коварен и силен,

Но мы его немало потрепали.

 

БАРЗАН ИБРАГИМ АЛЬ-ТИКРИТИ:

Потери наши тоже велики.

 

САДДАМ ХУСЕЙН:

Печально… Сердце рвется и болит

За каждого погибшего солдата.

Я чувствую вину пред матерями.

Но эта кровь недаром пролита.

И пусть мы проиграли эту битву –

Геройское сражение за Басру

В истории останется навек.

 

УДЭЙ:

Но недруги добились важной цели –

Открыта им дорога на Багдад.

 

КУСЭЙ:

Но им не взять великую столицу!

 

САДДАМ ХУСЕЙН:

Да, сын мой. Будем стойко защищаться.

В нас дух сопротивленья не угас,

Мы не склонились перед грозной силой

И сможем за Отчизну постоять.

 

(Барзану Ибрагиму аль-Тикрити и Ясину Рамадану)

 

Сзывайте быстро Генеральный штаб –

Я дам необходимые приказы.

 

(Барзан Ибрагим аль-Тикрити и Ясин Рамадан уходят)

 

КУСЭЙ:

Отец! Мы защищать хотим Багдад

С оружием в руках, в бою кровавом.

Пылает сердце яростью к врагам

И в сечу беспощадную стремится.

 

УДЭЙ:

Прошу, отец: ты нас отправь туда,

Где самые тяжелые сраженья,

На тот участок, где смертельней всех.

И мы не посрамим ни честь семьи,

Ни Родину, нам данную Аллахом,

Ни нашего отца и Президента.

 

САДДАМ ХУСЕЙН:

О, сыновья отважные мои!

Могу гордиться вами я по праву.

Я в вас сегодня узнаю себя.

Аллах тому свидетель – в ваши годы

Я тоже рвался в бой за справедливость,

Был узником, изгнанником, солдатом.

Тяжелым и опасным был мой путь.

Я и теперь готов к неравной битве,

Которую враги нам навязали.

Мы будем защищать родной Багдад

До самого последнего дыханья.

И все же – неспокойно на душе.

Какое-то предчувствие тревоги

Меня гнетет. Как страшно за Отчизну!

Конечно, будем биться до конца,

Конечно, хватит духа и отваги –

Но силы далеко не безграничны.

На все Аллаха воля. А пока что

Я должен совещанье провести

И выступить в эфире пред народом... 

 

Дверь стремительно распахивается, в зал стремительно вбегают Ибрагим аль-Тикрити и Ясин Рамадан

 

ЯСИН РАМАДАН:

Мой Президент! Мой брат! Плохие вести –

Наш город пал. Враги вот-вот ворвутся!

 

САДДАМ ХУСЕЙН:

Не может быть! Где Генеральный штаб?

 

ИБРАГИМ АЛЬ-ТИКРИТИ:

Нас предали! И наши генералы

На сторону врага переметнулись.

И целые дивизии и роты

Сдались американцам в плен без боя.

 

ЯСИН РАМАДАН:

Все кончено. Врагами взят Багдад.

 

САДДАМ ХУСЕЙН:

Тогда берем скорее автоматы,

Идем вперед – и вместе все погибнем!

 

УДЭЙ:

Конечно! Мы умрем с тобой, отец!

 

ЯСИН РАМАДАН:

Все бесполезно. Что это за грохот?

 

(подходит к окну)

Перед дворцом уже враги скопились.

 

Из громкоговорителя доносится голос американца:

Внимание! Дворец ваш окружен.

Сдавайтесь. Руки вверх – и выходите,

Тогда вам будет жизнь сохранена.

Даем вам на раздумье три минуты –

Потом начнется штурм.

 

САДДАМ ХУСЕЙН:

Готовьтесь к бою!

 

ИБРАГИМ АЛЬ-ТИКРИТИ:

Охрана в плен сдалась. Остались с нами

Лишь несколько солдат.

 

ЯСИН РАМАДАН:

Ну вот и все.

Конец! Сопротивляться бесполезно.

 

САДДАМ ХУСЕЙН:

Соратники мои! Поступим так:

Здесь есть подземный ход. Скорей спасайтесь!

Он выведет из окруженья вас.

Идите же, не медля ни секунды!

 

ЯСИН РАМАДАН:

А как же ты?

 

 

САДДАМ ХУСЕЙН:

А я останусь здесь,

Погибну, оставаясь Президентом.

Пусть знают, как умеет умирать

Глава непокоренного народа.

 

ЯСИН РАМАДАН:

Отступим вместе – иль погибнем вместе!

 

ИБРАГИМ АЛЬ-ТИКРИТИ:

Мы тоже без тебя не побежим.

Кто будет возглавлять Сопротивленье?

Ты нужен нам, чтоб продолжать борьбу.

 

САДДАМ ХУСЕЙН:

Вы правы. Партизанская война –

Вот что их ждет. Мы им еще покажем,

Они узнают, что это такое –

Вторгаться, убивать и разрушать.

Пусть каждый метр захваченной земли

Горит у оккупантов под ногами.

 

ИБРАГИМ АЛЬ-ТИКРИТИ:

Нет времени на споры. Отступаем.

 

(Саддам, Ибрагим Аль-Тикрити, Ясин Рамадан, Удэй, Кусэй и оставшиеся верными солдаты уходят через подземный ход. Через несколько секунд раздается страшный грохот, на дворец обрушиваются бомбы).

 

 

ДЕЙСТВИЕ 2

 

Акт 1.

 

Партизанский блиндаж.

Саддам с карандашом в руке склонился над картой, Барзан Ибрагим аль-Тикрити разбирает автоматы.

 

САДДАМ:

Мы действуем успешно. Супостаты

Объяты страхом. Гибнут каждый день

Десятки, даже сотни оккупантов.

Им нет покоя на чужой земле,

Куда они явились за добычей.

И паника средь них не только здесь,

А даже там – в проклятом Вашингтоне,

Где матери солдат приходят к Бушу

И требуют остановить войну.

 

ИБРАГИМ АЛЬ-ТИКРИТИ:

И главное – во всем твоя заслуга.

Успешно ты руководишь борьбой.

 

САДДАМ:

А кем я был бы без моих бойцов?

Но вот беда – предатели в Ираке

Идут служить врагам. А Талабани,

Который предал нас и сдал Багдад,

Назвал себя иракским президентом.

 

ИБРАГИМ АЛЬ-ТИКРИТИ:

Какой он президент? Марионетка!

Законный президент наш – только ты.

 

САДДАМ:

Второй предатель – Муктада Ас-Садр –

У оккупантов в милости огромной.

Он, верно, мстил за своего отца.

Вот кто призвал своих единоверцев

Сдаваться в плен, отдав страну врагам.

И предали неверные шииты

Не только нас, но Родину свою.

 

ИБРАГИМ АЛЬ-ТИКРИТИ:

Не зря у нас с шиитами вражда.

 

САДДАМ:

Как странно получается – меня

Диктатором повсюду величают.

А как, скажите, управлять страной,

Когда шииты, курды и сунниты

Никак не могут прекратить вражду,

И это ослабляет государство?

Да, верно, я порой был слишком тверд

И даже приходилось быть жестоким.

Но я хотел порядок навести,

Чтоб процветала милая Отчизна

И прекратился внутренний раздрай.

Порою мне случалось убивать

Преступников, предателей и воров.

Мне тоже это было тяжело,

Но я не мог иначе, я – правитель.

А где, скажите, хоть одна страна,

Где б тишина да благодать царили,

Где б никогда никто не погибал?

Да просто нет такой страны на карте!

А те, кто ныне смеет нас учить –

Погрязли сами в злобе и разврате,

И, если бы случилось что у них –

То пролили б гораздо больше крови!

 

Входит Ясин Рамадан с группой партизан. Среди них есть раненые. Ибрагим аль-Тикрити оказывает им медицинскую помощь.

 

САДДАМ:

Мой брат, как операция прошла?

 

ЯСИН РАМАДАН:

Прошла успешно, но… Плохие вести.

 

САДДАМ:

Рассказывай и не томи меня.

 

ЯСИН РАМАДАН:

Крепись, мой брат. Крепись, мой Президент.

Мы понесли ужасные потери.

Герои-сыновья твои…

 

САДДАМ:

Убиты?!!!

Они мертвы? Ответь, ответь скорее!

 

ЯСИН РАМАДАН:

Да, брат. Они сражались до конца

С неслыханной и яростной отвагой.

И юный сын Кусэя – Мустафа

Расстрелян беспощадными врагами.

 

САДДАМ:

О сыновья мои! Ответь, Аллах,

За что меня караешь так жестоко?

Я потерял войска, Багдад, Отчизну,

Теперь еще – любимых сыновей.

Молю, Аллах – прими их, как героев,

Определи их в Царствие Твое.

 

ЯСИН РАМАДАН:

Еще одна плохая весть, мой брат –

Азиз захвачен в плен. Он в их руках.

Боюсь, что он, не выдержав допросов,

Расскажет им, где мы и наша база.

 

САДДАМ:

Ну что ж, тогда придется умереть.

Но главное – мы сделали, что должно.

По всей стране теперь идет борьба,

Никто остановить ее не в силах.

На все Аллаха воля. А сейчас

По сыновьям моим мы справим тризну

И разработаем детальный план

Священной операции возмездья.

 

(Слышен топот и переговоры американских солдат)

 

ЯСИН РАМАДАН:

Враги! Враги! Они идут сюда!

 

ИБРАГИМ АЛЬ-ТИКРИТИ:

Ты прав, мой друг. Нас вычислить сумели.

 

САДДАМ:

Оружье к бою! Отразим налет!

 

(Бойцы поспешно берут автоматы. Американские солдаты в противогазах взрывают вход. Их встречают автоматным огнем. Идет перестрелка)

 

ГОЛОС АМЕРИКАНЦА СНАРУЖИ:

Нам взять его приказано живым!

Скорей пустите газ!

 

САДДАМ:

Прощайте, братья!

 

(Слышится шипение газа. Саддам пытается взорвать гранату, но она не срабатывает. Иракские бойцы теряют сознание).

 

 

Акт 2.

Судебный зал. В зале присутствуют прокурор Джафар аль-Фарун, адвокат Рамсей Кларк, а также Муктада Ас-Садр. За столом судьи - Абдалла Аль-Амери. Шестеро охранников вводят Саддама, у него в руках - Коран

 

СУДЬЯ АБДАЛЛА АЛЬ-АМЕРИ:

Итак, начнем. Представьтесь, подсудимый.

 

САДДАМ:

Я – Президент свободного Ирака.

Теперь я вас спрошу: а вы-то кто?

 

СУДЬЯ (растерянно):

Я… Я… Судья…

 

САДДАМ:

Кто вас судьей назначил?

Захватчики, грабители, убийцы,

Которые в страну мою ворвались,

Цветущие бомбили города?

Предатели, которые за грош

Врагов пустили в гордую столицу?
Ответьте мне!

 

СУДЬЯ:

Прервитесь, подсудимый!

Я не давал вам слова…

 

САДДАМ:

Не давал?

Молчи, судья, продавшийся врагам!

Я здесь сегодня буду прокурором,

А не безмолвным, кротким подсудимым,

Каким хотели видеть вы меня!

Я перенес в тюрьме немало пыток,

Но выстоял. Со мной – моя Отчизна.

Я – на своей земле. Я – Президент.

И в этом зале именем Аллаха

Сегодня я вас буду обвинять!

 

ПРОКУРОР АЛЬ-ФАРУН:

Судья! Остановите эти речи!

 

СУДЬЯ:

Достаточно. Итак, начнем допрос.

 

САДДАМ:

Я протестую. Эти оккупанты

Забрали документы для защиты

И записи мои.

 

СУДЬЯ:

Я понял вас.

Я попрошу их этого не делать.

 

САДДАМ:

Я вовсе не хочу, чтоб вы просили.

Вы, как судья, потребовать должны,

Чтоб больше не творили произвола.

 

СУДЬЯ (смиренно):

Мой Президент!..

 

МУКТАДА (судье):

Как ты его назвал?

Я господину Бушу позвоню.

И ты не только должности лишишься,

А вместе с ним отправишься в тюрьму!

 

РАМСЕЙ КЛАРК:

Я протестую! Это незаконно –

Давить так беспардонно на судью!

 

МУКТАДА:

Вы лучше помолчите. А иначе

Я прикажу вас вывести отсюда!

 

САДДАМ (Муктаде):

Изменник! Ты продался за гроши!

Задумайся – кому ты верно служишь -

Врагам моим – иль Родины врагам?

 

МУКТАДА:

Что Родина? Унылые пески

И нищета, и горе диктатуры.

Запущенность и бедность городишек,

Народишко безмозглый и убогий,

Который только жалости достоин.

Отсталую и нищую страну

Я с детства всей душою презираю!

А то ли дело у моих господ

Свобода, демократия, богатство,

Прогресс. Какие сладкие слова!

Америка и нам добра желает,

И нас научит настоящей жизни!

 

САДДАМ:

А заодно и нашу нефть отнимет!

 

МУКТАДА:

А мне и нефти для нее не жалко –

Она цивилизацию несет!

 

САДДАМ:

Но вспомни – ты рожден под этим небом

И был иракской женщиной вскормлен!

 

МУКТАДА:

Довольно! Не желаю это слушать!

 

РАМСЕЙ КЛАРК (Муктаде):

Вы по какому праву в этом зале?

 

МУКТАДА АС-САДР.

Как по какому праву? Я – свидетель!

 

РАМСЕЙ КЛАРК:

Свидетель, подождите в коридоре.

Вас вызовут для дачи показаний.

 

СУДЬЯ:

Свидетель, адвокат – кончайте спор.

 

РАМСЕЙ КЛАРК:

Свидетель здесь командовать не должен!

 

СУДЬЯ:

Вы правы, адвокат.

 

МУКТАДА АС-САДР (судье):

Молчи, холоп!

Неужто позабыл, кому ты служишь

И от кого зарплату получаешь?

 

ПРОКУРОР ДЖАФАР АЛЬ-ФАРУН:

Я требую все это прекратить!

Довольно на сегодня! А судье

Даю отвод.

 

СУДЬЯ (растерянно):

…Закрыто заседанье.

 

(Судья и прокурор уходят. Остальных разгоняет охрана. Надзиратели уводят Саддама).

 

 

Акт 3.

США. Овальный зал Белого Дома

Джордж Буш, Кондолиза Райс, Талабани сидят за столом

 

БУШ:

Теперь я поквитаюсь с ним за все!

Его казнят. Мой враг за все получит.

 

ТАЛАБАНИ:

Я Вас молю – не надо этой казни.

Довольно будет многих лет тюрьмы.

А казнь – опасный шаг и безрассудный.

Сунниты нас за это не простят.

 

БУШ:

В твоих словах, конечно, доля правды,

Но все же должен умереть Саддам.

 

ТАЛАБАНИ:

Но если обстановка обострится,

Усилится гражданская война,

Польются реки крови, и насилье

Нас, как цунами, захлестнет, и взрывы

И днем, и ночью будут раздаваться,

И тысячи, десятки тысяч жертв

Среди шиитов будут и среди

Американцев – я не виноват.

Я честно вас сейчас предупреждаю.

 

КОНДОЛИЗА:

Ты за свой пост, наверное, боишься?

 

ТАЛАБАНИ:

Не только, а еще за жизнь свою.

 

БУШ:

Пускай Саддам покается пред нами,

За то, что нас ослушаться посмел,

Пусть, сломленный, он встанет на колени

И жалобно попросит о пощаде.

Тогда готов помиловать его.

 

ТАЛАБАНИ:

Вы знаете прекрасно – не попросит.

Нам не сломить бесстрашие его

И стойкость духа.

 

КОНДОЛИЗА:

Пусть тогда умрет.

 

ТАЛАБАНИ:

Но эту казнь осудит вся Европа

И Азия нас тоже не поймет.

В жестокости и варварстве за этот

Позорный акт нас обвинит весь мир

И будет прав.

 

БУШ:

Ты смеешь мне перечить?

Не хочешь ли отправиться к нему?

В тюрьме и для тебя найдется место.

 

ТАЛАБАНИ (с дрожащими руками):

Не надо. Извините, господин.

Я вовсе не хотел вам прекословить.

Хотел я только высказаться…

 

БУШ (вскакивая с кресла, потрясая кулаками, во всю глотку):

Вон!!!

 

ТАЛАБАНИ (дрожа всем телом):

Да… Да…. Я… Ухожу… Мой… господин…

 

(Кланяется и уходит).

 

КОНДОЛИЗА:

Любимый, Джордж, я так восхищена!

Как смело говорил ты с ним, с холопом!

 

БУШ (раздраженно):

Прошу, уйди отсюда, Кондолиза.

Хочу побыть один.

 

КОНДОЛИЗА:

Гуд бай, любимый!

 

(Уходит)

 

БУШ (беспокойно ходя туда-сюда по залу):

Проклятие! Ведь я – сильнее всех!

Есть у меня и армия, и деньги,

И техника, какая и не снилась

Другим державам. Только все никак

Я не могу победой насладиться!

О Господи! Ответь мне – почему

Ты во враги послать не можешь труса?

Они без страха принимают смерть,

Которую на них я насылаю,

Они уходят, мне смеясь в лицо!

С презреньем относясь к тюрьме и смерти,

И этим отнимают у меня

Добытую с таким трудом победу!

Я выгляжу злодеем и глупцом,

Они же, получается, герои!

Вот и Саддам… Он – наш заклятый враг,

Он воевал еще с моим папашей,

А мне теперь придется завершить

Отцово дело и поставить точку

В его судьбе. Чего же я боюсь?

Чего же так на сердце неспокойно?

Боюсь, война не кончится на этом,

И кто-то будет помышлять о мести.

А я – опять останусь идиотом,

И вновь меня злодеем назовут.

Казалось бы, теперь судьба Саддама

В моих руках, но только почему же

Боюсь я проигравшего врага

Гораздо больше, нежели он сам

Меня боится – своего убийцу.

Такое ощущение, как будто

Не я его убью – а он меня!

 

ДЕЙСТВИЕ 3

 

Акт 1.

 

Судебный зал. Саддам на скамье подсудимых, в окружении охранников. У него в руках том Корана. За столами друг напротив друга сидят прокурор аль-Фарун и адвокат Рамсей Кларк. Присутствуют также Муктада Ас-Садр и журналисты. В зал входит новый судья - Рауф Абдель и два его помощника.

 

СУДЬЯ РАУФ АБДЕЛЬ:

Встать! Суд идет!

 

(Все встают. Саддам остается на месте):

 

Представьтесь, подсудимый!

 

САДДАМ:

Я не обязан представляться снова.

 

СУДЬЯ:

Но отстранили вашего судью,

Который с вами был чрезмерно мягок.

Теперь представьтесь новому судье

И встаньте, наконец!

 

САДДАМ:

Ну, хорошо.

(Встает)

Саддам Хусейн, законный Президент

И предводитель армии Ирака.

Я обращаюсь к своему народу

С призывом четким – бейте оккупантов!

Захватчиков гоните! Ведь они

Лишь унижения для вас желают

И бедности, и рабства, и бесправья!

Но этому вовеки не бывать!

Сограждане! Я и теперь вам верю!

Иракцы, знайте, что в моих глазах

Вы были и поныне остаетесь

Великим и несломленным народом!

Должны вы позабыть о разногласьях,

Сплотиться и разбить врага.

 

АЛЬ-ФАРУН:

Прервитесь!

Довольно политических речей!

 

СУДЬЯ:

Прошу я журналистов удалиться.

 

РАМСЕЙ КЛАРК:

Я протестую!

 

МУКТАДА АС-САДР:

Лучше помолчите,

Иначе тоже выйдете из зала.

И как бы не случилось что похуже,

Как с вашими коллегами, которых

Убитыми полиция нашла.

 

(Охрана выводит журналистов из зала)

 

РАМСЕЙ КЛАРК:

Вы снова здесь командуете?

 

МУКТАДА АС-САДР:

Вон!

 

САДДАМ:

Имею право я на адвоката!

Так почему защитников моих

То подло убивают, то грозят

Им смертью, то из зала выгоняют?

Я твердо говорю: без адвоката

Я на суде ни слова не скажу!

 

СУДЬЯ:

Итак, продолжим. Слово прокурору.

 

АЛЬ-ФАРУН:

Саддам Хусейн, я обвиняю вас

В насилии, убийствах и, конечно,

В сопротивлении властям. Суровым

Должно быть наказание за это.

Учитывая тяжесть обвинений,

Я смертной казни требую для вас.

 

САДДАМ:

Все обвиненья сводятся к тому,

Что этот суд фальшивый, незаконный

Меня в одном лишь только обвиняет –

Что защищал любимую Отчизну,

Которую мне сам Аллах доверил

И ею повелел мне управлять!

Казните вы меня, но не убьете

Народ и эту лучшую страну,

Которая вовек не покорится

Ни Бушу, ни захватчикам другим!

Быть может, вы сегодня и сильны,

Но солнце нашей будущей победы

Еще взойдет на синих небесах!

И душу вы мою не истребите!

 

АЛЬ-ФАРУН:

Достаточно. Я выслушать хочу

Свидетеля. Прошу вас, Муктада,

Проследуйте к трибуне.

 

МУКТАДА АС-САДР:

Очень рад

Я слово получить. И заявляю,

Что он виновен! Как же он посмел

Противиться великим демократам,

Которые свободу нам несли?

Никто иной, как он, создал отряды,

Которые нещадно убивали

Не только иностранцев, а иракцев,

Которые служили новой власти.

 

САДДАМ:

Не только я их власть не признаю,

Но и народ вовеки не признает!

 

МУКТАДА:

К тому же он преследовал шиитов

И моего отца казнил.

 

САДДАМ:

Пришлось.

Ведь твой отец хотел затеять смуту

Предателем он был, как ты сегодня!

А ну-ка, расскажи, как сдал Багдад

И как ты убедил бойцов-шиитов

На сторону врага переметнуться.

И расскажи, как друг твой, Талабани

Открыл врагам багдадские ворота!

И сколько вам за это заплатили?

 

ПРОКУРОР:

Заканчивайте споры, подсудимый!

Сегодня судят вас, а не другого.

 

РАМСЕЙ КЛАРК:

Не суд – одно сплошное беззаконье!

 

СУДЬЯ:

Прошу сейчас же вывести его!

 

РАМСЕЙ КЛАРК:

Не стоит беспокойства. Я уйду.

Но здесь не суд творится – преступленье!

Пускай же вся планета будет знать

О вашем беспределе и насилье!

Я должен прямо заявить, что здесь

Не будет ни суда, ни приговора,

А только фарс и подлое убийство.

 

(Выходит)

 

СУДЬЯ:

Итак, я оглашаю приговор.

Саддам Хусейн виновным признается

В сопротивлении властям. За это

Ему я назначаю наказанье –

Повешенье.

 

САДДАМ:

Я требую расстрела!

 

СУДЬЯ:

Я требованье ваше отклоняю!

 

САДДАМ:

Аллах велик! Да здравствует Ирак!

 

Акт 2.

 

Тюремная камера. Зарешеченное маленькое окошко. Стол, на нем несколько листов бумаги и ручка. Саддам спит на нарах. Входит надзиратель

 

НАДЗИРАТЕЛЬ:

Подъем!

 

САДДАМ:

Но ведь еще совсем темно…

Еще рассвет на небе не зажегся

В такую рань…

 

НАДЗИРАТЕЛЬ:

Я завтрак Вам принес.

 

САДДАМ:

Я понял. Это мой последний завтрак.

Сегодня – главный праздник мусульман.

Недаром, видно, именно сегодня

Меня решили в жертву принести.

Пусть будет так. Наверно, даже лучше.

Мне в этот день почетно умирать.

 

НАДЗИРАТЕЛЬ (падая на колени):

Мой Президент! Я Вас молю – простите!

Я – маленький, ничтожный человек…

Пред Вами я не слишком виноват.

Я делаю лишь то, что приказали.

 

САДДАМ:

А разве ты не думал никогда

О том, что зло творится на планете

С немого, беззащитного согласья

Таких, как ты, безропотных людей?

Вставай с колен! И навсегда запомни!

Ты гражданин свободного Ирака!

В моей судьбе ты вовсе не виновен.

Не предо мной твой долг – а пред Отчизной!

Сегодня я уйду. Но не забудь,

Что я тебе сказал. Живи достойно,

Не покоряясь злобным иноземцам!

И больше на колени не вставай!

Запомни!

А теперь оставь меня.

Я перед казнью подкреплюсь немного

И помолюсь Всевышнему Аллаху.

 

(охранник уходит)

 

САДДАМ:

Страна моя! Я так тебя любил!

Любил до боли, до смертельной муки!

И здесь, в темнице, думал о тебе,

Родная! И на этих жестких нарах,

В тюремных снах, коротких и тревожных,

Я видел золото твоих песков,

Густую синь Персидского залива

И солнце над твоими городами.

Казалось мне, что я сейчас проснусь

И твой рассвет багряный повстречаю,

Что вольно разольется над Багдадом,

Над пальмами и белыми домами…

Но строгий крик охранника: «Подъем!»

Будил меня от сладостных видений.

Открыв глаза, я видел только стены,

Сплошную серость безысходных стен

И маленькое душное окошко

С чугунною решеткой. А сегодня

Я, кажется, вдохну прохладный воздух

И встречу ослепительный рассвет.

Страна моя! Я смерть достойно встречу.

Мне за тебя отрадно умирать!

И было б у меня десяток жизней –

Я б за тебя их отдал без сомненья.

Клянусь тебе – не дрогну пред врагами

И встречу казнь спокойно и бесстрашно,

И за тебя Аллаху помолюсь.

 

(Входят несколько надзирателей, они ведут Ясина Рамадана, Ибрагима аль-Тикрити, Тарика Азиза)

 

НАДЗИРАТЕЛЬ:

Мы вас сейчас оставим. Попрощайтесь.

 

ТАРИК АЗИЗ (со слезами бросается к Саддаму, встает на колени):

Прости, Саддам! Прости, мой Президент!

Прости за малодушие и слабость!

Прости за все!

 

САДДАМ:

Вставай, мой друг, с колен!

Тебя прощаю – знаю по себе,

Как издеваться палачи умеют.

Ты предо мной не так уж виноват.

 

ИБРАГИМ АЛЬ-ТИКРИТИ:

Саддам! Мой брат! Храни тебя Аллах!

О, неужели предстоит разлука?!

Позволь тебя обнять последний раз!

 

ЯСИН РАМАДАН:

Мой Президент…

 

(Плача, обнимает Саддама).

 

САДДАМ:

Держитесь, дорогие!

Пускай враги не видят наших слез.

Хвала Аллаху, что в последний час

Он смог нам подарить такую встречу.

Не плачьте обо мне. Я очень рад,

Что мучеником стану за Отчизну

По приговору вражьего суда,

Что не придется прозябать в забвенье

В неволе мрачной много-много лет,

Иль быть убитым тайно и коварно,

Как мой союзник – гордый славянин,

Замученный в темнице чужеземной,

Что не придется в камере страдать,

Пока Аллах мне смерти не дарует.

 

ТАРИК АЗИЗ:

Казнят с тобою вместе весь Ирак!

 

ЯСИН РАМАДАН:

Сегодня мы прощаемся с тобою,

Но ненадолго. Свидимся в раю.

Ведь нам не избежать такой же доли.

И будет нам такой же приговор.

 

ИБРАГИМ АЛЬ-ТИКРИТИ:

Нас тоже скоро палачи казнят.

Мы все умрем. Осталось нам немного.

Но мы жалеем только об одном –

Что нас не поведут с тобою вместе

В последний путь.

 

(Входят надзиратели)

 

НАДЗИРАТЕЛЬ:

Окончено свиданье.

 

(Ибрагим аль-Тикрити, Ясин Рамадан, Тарик Азиз последний раз обнимают Саддама. Их уводят надзиратели).

 

САДДАМ:

(Садится за стол, пишет предсмертное стихотворение):

 

Отчизна! Отпусти меня туда,

Где будет в светлых росах райский сад.

Ты сердце берегла мое всегда.

Хранить тебя в душе я был так рад.

 

Меня ты успокоишь ветерком

И душу укрепишь, прогонишь страх.

В последний раз помашешь мне цветком.

И душу заберет с собой Аллах.

 

Пусть обложили нас со всех сторон

Враги – холопы смерти и войны,

Тяжки страданья и велик урон –

Но недруги твои обречены!

 

Лишь пустота и злоба в их груди.

Они продали душу за металл.

Но наша партия, как прежде, впереди.

Никто из нас от битвы не устал.

 

Мы свято сохранили честь свою –

Нет для души дороже ничего.

Мы оккупантов разобьем в бою,

А кто нас предал – проклянем его!

 

С открытой грудью мы идем вперед.

В борьбе со зверем нам неведом страх.

Не победить им – против них народ,

И их разбить поможет нам Аллах.

 

У нас с тобою – общая судьба,

Смогли мы столько бед перенести!

И мне легко и радостно себя

Тебе, Отчизна, в жертву принести.

 

В тяжелый час мой выбор очень прост –

Покуда жив, покуда силы есть, -

Идти в атаку смело, во весь рост

И в жаркой битве не забыть про честь.

 

Акт 3.

 

Помещение на американской военной базе в Багдаде. В помещении – виселица. 

Муктада Ас-Садр, прокурор аль-Фарун, охранники, палач – в черных  масках. Шестеро охранников вводят Саддама. У него связаны руки.

 

АЛЬ-ФАРУН:

Сейчас я зачитаю приговор.

 

САДДАМ:

Не стоит и трудиться. Я все знаю.

И с гордостью сегодня смерть приму

За что, что честь и правду я берег,

Что я, как мог, хранил свою державу.

Пока в груди еще не смолкло сердце,

Пока могу дышать и говорить –

Я обращаюсь к гражданам Ирака:

И курдам, и шиитам, и суннитам:

Пора, оставив ваши разногласья,

Сплотиться против общего врага!

Лишь он междоусобицей доволен.

Я вас зову к единству и к борьбе

За то, чтоб нашу общую Отчизну

Освободить от подлых оккупантов.

Я сердцем обнимаю весь народ

Могучего, свободного Ирака

И верю в возрождение страны.

Я вам сегодня говорю «Прощайте».

В душе моей нет страха. Никогда

Я не склонюсь пред деспотом жестоким

И стану для достойного народа

Я знаменем, надеждой и мечом.

 

МУКТАДА:

Все! Хватит! Мало времени у нас.

Тебя должны до праздника повесить,

А до него – лишь несколько минут.

 

(Саддама ведут на эшафот)

 

АЛЬ-ФАРУН:

Кому передадите свой Коран?

 

САДДАМ:

Прошу отдать его моим двум братьям –

Вы тоже их приговорили к смерти.

 

МУКТАДА АС-САДР

Настал момент – с тобой я поквитаюсь!

Умри, диктатор! Отправляйся в ад!

 

САДДАМ:

Вот так себе ты представляешь честь

И человеческое благородство?

А ты бы это повторил, когда я

Стоял бы со свободными руками,

Не связанными стражею твоей?

 

ОДИН ИЗ ОХРАННИКОВ:

Молчи! Будь проклят! Слава Муктаде!

 

ДРУГОЙ ОХРАННИК:

Да, пусть умрут скорее все сунниты!

 

САДДАМ:

Вы тоже демонстрируете смелость?

Пусть вас Аллах Великий проклянет!

 

ОХРАННИК:

Умри же!

 

ПРОКУРОР ФАРУН:

 

Перестаньте издеваться,

Позвольте приготовиться ему

К последнему тяжелому мгновенью.

А то сейчас уйду. А без меня

Здесь никакая казнь не состоится!

 

МУКТАДА:

Все. Замолчите. Он сейчас умрет.

 

 (палачу):

Давай же!

 

САДДАМ (с петлей на шее):

Будьте прокляты, враги

Моей страны! И знайте – суд настанет,

И вам за кровь свободного народа

Придется все равно держать ответ!

Аллах, Аллах! Благослови меня!

Я за народ сегодня погибаю.

Да будет эта жертва не напрасной!

Пусть смерть моя зажжет святые искры

Грядущих битв за счастье и свободу,

Пусть вдохновит отважных на борьбу,

А робким – даст надежду на победу.

Я умираю гордо и спокойно.

Живи, Ирак!..

 

 

 

MIRLIKIYSKY

 

*  *  *

У власти дикой мы всегда в довеске –

Ее хоть бей, хоть режь, хоть снова бей;

А маленькая птичка в перелеске

Плевала на величье королей.

 

Ей ни к чему для вдохновенной песни

Аранжировка, танцы и слова.

Она любой красавицы прелестней

И Божиим дыханием жива.

 

Перелопатить мир у микрофонов

Клянется распоследний идиот,

А пташка мирных благ земного лона

Вкушает, сколько может, и поет.

 

В речах политик рвется вон из кожи,

А птичка проще понимает свет.

“Прости, приятель, ты неосторожен”, –

Лепечет птичка – и большой привет.

 

 

ИСТОРИЧЕСКИЕ ИЗМЕНЕНИЯ

 

История была б неполноценна,

Когда бы в ней все было без историй.

Но кой-какие общие моменты

Мы даже в ней не можем отрицать.

 

Так, в однозначно прошлые эпохи

Князья блюли божественное право

Решать вопросы мира и разврата,

Налоги, пошлины взимать вне всяких мер,

Прогуливать плоды своих угодий,

Устраивать роскошные безумства

И в меру разуменья своего

Над подданными всяко издеваться.

 

Крестьяне, горожане и т. п.,

Ссылаясь на общественный порядок,

Уж в свой черед, могли и не стерпеть,

Пограбить склады, совершить потравы,

А в худшем случае негодника поймать

И голову ему слегка оттяпать.

 

А нынче погляди: куда ж нам плыть?

История похерила былое,

Все сделалось значительно сложнее.

Уж власть не ищет высших оправданий,

Где каждый может выбиться в князья.

Права равны и видимость приличья,

Есть мнение, что все играют честно,

Как говорится, без свистка не гадить,

А там уж как надует кто кого.

 

 

СЛАВЯНСКИЙ МАРШ

 

Старушке въедливо-дрянной

Спасибо за работу.

Как всякий смертный и больной,

Я заплачу по счету.

 

Еще взболтает вашу взвесь

Мой долгий и протяжный.

Не страшно то, что было здесь,

Что будет там – не важно.

 

Не важно, бьется ли в груди.

Что было виновато,

Столь невеликая, поди,

Проруха и утрата.

 

Что ж, был ли я – не в этом суть…

Неужто и на тризне

Еще завидуешь чуть-чуть

Моей несчастной жизни?

 

И разве кровь моя – клико

Для духов дикой злобы?

Ах, раздолбать меня легко,

А собери, попробуй.

 

 

АНТИ – Ю

 

 

Вянут империи, вянут цветы, –

Правда не вянет.

Не продавайте нас штатам вражды,

Братья-славяне.

 

Шелест зеленых Иуду не спас!

Ставни и стены!

Не продавайте себя, да и нас

Штатам измены.

 

Верой, которой мы были полны,

Верой от роду,

Мы защитим от ненашей страны

Нашу свободу.

 

Их демократия – зверская прыть

Брутов и хватов.

Быть – или, может быть, все же не быть

Неграми штатов?!

 

Их колорадский отъявленный гнет

Жаждет оваций.

Разве история вас не зовет

Не продаваться?

 

Низость чужая – не наша беда!

Сдвинемся громко,

Чтобы не прокляли нас навсегда

Наши потомки.

 

 

АМЕРИКАНСКИЙ СПИЧ

(Ежегодное обращение)

 

Потомки едва ли случатся глупей,

А предки стреляли на три и четыре.

За вычетом банковских наших цепей,

Конечно, мы самые вольные в мире.

 

Немного от Бога, но больше всего

Нас прет от арахиса и шоколада.

За счастьем отчаянно жадных бегов

Система надежна, и думать не надо.

 

Мы справились с тысячью тысяч зараз,

У наших подножий – карибские воды,

От самых продвинутых по миру нас,

Задумавшись, ждут откровенья народы.

 

К чему пересчитывать листья травы?

Мы выдадим всем им их полную сдачу.

Летим разбомбить их. Ведь мы же правы!

Мы правы – и может ли выйти иначе?!

 

 

ВОЙНА

 

Нажать на курок – невеликий труд.

И это не их вина.

А там, по соседству, цветы цветут,

А здесь, погляди, – война.

 

Не важен, кто прав и кто был не прав,

Важней тот, кто хмур и смел.

С чего начиналось – любой зуав

Запамятовать успел.

 

Сцепились в ночной колготне посты,

Да так и умрут вдвоем.

А здесь, на войне, невеликий стыд

Распарывать Божий Дом.

 

А здесь, на войне, не ходи вперед,

Присыпан, дрожащ и мят.

Как пчелы летят на ничейный мед,

Все пули в тебя летят.

 

 

*  *  *

 

Когда в стране очередной погром,

Лишь старики отчаянно спокойны.

Они давно узнали, что почем,

Перенесли лишения и войны.

 

И возрасту, и средствам вопреки,

Вполне усвоив истины простые,

С какой борьбой уходят старики!

И как легко уходят молодые…

 

 

*  *  *

 

Тиха моя Россия, и однако

Причудливо засевшая по миру

Мне всякая мерзота надоела.

Давно пора призвать ее к ответу.

Я и сейчас вполне владею словом,

И после в стороне я не останусь.

 

Возмездием я буду бесподобным.

Из раза в раз воскресну я и гряну

Безбрежным смерчем, бешеной волною,

Огнем, внезапной паникой и смертью,

Короче – самым избранным проклятьем

Для тех, кто посягает на Россию.

 

 

 

ЮрКо

На то и НАТО.

Варшавский Договор, вдруг, канул в Лету.
Остался НАТО, как бы, не у дел.
Терять налогов звонкую монету
Альянс, понятно, очень не хотел.

Чтоб обелить своё существованье,
Америка в нём в качестве вождя
Находит блоку НАТО оправданье,
«Правопорядок» в мире наводя.

Давно стремясь к господству на Балканах,
России слабость, ставя напоказ,
Готовится, как заявил Солана,*
К бомбёжке Югославии альянс.

Как в шахматах, грозя в два хода матом,
(Ему плевать на суверенитет)
Был выдвинут Белграду ультиматум –
Война иль миротворцев контингент.

Разгром страны, своей имея целью,
На части Югославии распад,
Находит НАТО быстро casus belli** –
У сильного бессильный виноват.

Пути к войне и способы не новы.
Видны они, чуть присмотревшись, всем.
Предлог «гуманитарной катастрофы»
Был избран для решения проблем.

Так НАТО блок под видом Миротворца
Совета Безопасности в обход,
Чтоб «снова» засияло мира солнце,
За Косово «радея», сербов бьёт.

И бомбы, что ураном обеднённым,
Закона против, обогащены,
Летят с благословенья Вашингтона,
Отпора не боясь со стороны.

Войны издержки – старики и дети,
Чьи судьбы, словно карточки лото –
Укор живым: быть не должно на свете,
Чтоб жизни отнимались ни за что!

Дымятся Югославии руины,
Но не взыскать им за расстрел страны,
За пострадавших в бойне той безвинно,
За варварские методы войны.

Не убедить агрессора словами.
Здесь нужен лишь, разящий зло, кинжал.
ООН должна быть тоже с кулаками –
На то и НАТО, чтобы мир не спал!

* Xавьер Солана - генеральный секретарь НАТО.

** casus belli (казус бэлли) – повод к войне (лат.).


Мы с вами!

Опять демократия стонет,
Опять попирают права,
И снова весь мир вашингтонит –
Америка всюду права!

Весь план террористов расстроив,
И тем сотни жизней спася,
Пятёрка кубинских героев
Судилищу предана вся.

Да здравствует Остров Свободы!
Статуе Свободы – позор!
Добьются совместно народы,
Чтоб им отменить приговор!

Террор не прошёл из Майами –
Разрушен зловещий был план.
Держитесь, амигос*, мы с вами!
Мы выстоим! Но пасаран!**

амигос*(исп. – друзья)
Но пасаран!** (исп. – Они не пройдут!)


Вьют гнёзда рядом аисты с людьми.

Вьют гнёзда рядом аисты с людьми
И ласточки приветливо нам машут.
И ты по-человечески прими
Любовь и ласку братьев меньших наших.

Нас поражает верность лебедей,
До слёз волнует преданность собачья…
Так почему же всё же у людей,
Порой, к ним отношение иначе?

Что homo sapiens?.. Разумен разве он,
Коль топит братьев меньших и бросает,
Лишь огородный кончится сезон,
Когда он с дач на зиму уезжает?!

Грозим всему живому мы ружьём
И в верность лебединую стреляем,
Мы преданность собаки предаём,
На ласку кошки отвечаем лаем.

О, человек, гордыню усмири!
Несправедливость эту не приемлю:
Му-му на дне пускает пузыри
И лебедь камнем падает на землю.

Жестокость к братьям меньшим вновь и вновь
Творим, под час, своими же руками.
Свою мы топим ласку и любовь,
Им привязав на шею серый камень.

Мы совести и жалости своей
Ножом, наживы ради, брюхо режем.
Отняв икру, спешим на торг скорей,
Бросая в воду братьев наших меньших.

Дивлюсь я человечности зверей
И не могу ни как того понять я,
Откуда столько зверства у людей
Вдруг возникает к нашим меньшим братьям?

Вьют гнёзда рядом аисты с людьми
И ласточки приветливо нам машут.
И ты по-человечески прими
Любовь и ласку братьев меньших наших.


Наболело! Ох, и наболело!

Хуже горькой редьки надоело
На экране видеть то и дело
О скандальной вездесущей даме,
Обнаглевшей донельзя рекламе.

Завлекает, обнажая тело.
Обойдёт закон она умело.
Пиво пьёт, соря вокруг деньгами.
Всюду бродит, не считаясь с нами.

Нервы, напрягает до предела.
Уши не сберечь от децибелов.
Фильм прервав, слащавыми словами,
Вызывает в нас  внутри цунами.

Молоко бы пить её устами…
Ловит нас, как рыб она сетями.
Завладела СМИ она всецело.
Наболело! Ох, и наболело!


Произвол США.

США весь мир задушит –
Надо ближнему помочь:
"Из России – ножки Буша,
От Ирана – руки прочь!"


Частушки.

В ЖКХ прошли реформы –
Напечатан новый бланк:
Пересмотрены все нормы –
С ними справится лишь банк!

Раньше тот, кто много знает,
В ВУЗе лишь учиться мог.
Знанья нынче заменяет
Полный денег кошелёк.

За второго всем ребёнка
Тысяч двести пятьдесят
Обещали на пелёнки…
Но боюсь, не утвердят.

Взять хотела кетчуп чилли,
Но, инфляция, Бог мой!..
Бегала пока домой
Цены снова подскочили!

 

Севр


> ПЕСНЯ СОВЕТСКОГО СОЛДАТА
>
>
> Где я с того мая не был,
> девятого мая в небо
> парадом взлетают птицы.
> Я помню немецких птиц...
> А всё таки верю: эти
> не сделают больно детям.
> Я свастику стёр с их крыльев.
> Не бойся, мой маленький принц.
>
> Где я с того мая не был...
> Купается солнце в Шпрее,
> Играет волною Хафель.
> И, гуще твоих ресниц,
> германские перелески.
> Я сам защищал их детство...
> Своей поливал их кровью...
> Доверься им, маленький принц.
>
> Где я с того мая не был
> трава зеленее стала.
> Дивись ей, дружок, как чуду,
> и всё же не падай ниц!
> Девятого мая в землю
> с подошвы моей упало
> российской полыни семя...
> Скажи это людям, принц!
>
> (май 2006)
>
>
>
>
>
> НОЧКА
>

>
>
> Черничным соком день июльский перемазался.
> Украсил голову шиповника цветком --
> и ночью стал...
> Витает ночь лиловоглазая
> над мирно дремлющим берёзовым леском.
>
> Не шелохнётся ни листочек, ни травиночка.
> Витает ночка над безмолвною землёй,
> не продающей сатане по ценам рыночным
> своё величие, печали и покой.
>
> Свою любовь, свою красу-очарование,
> неутолимые стенанья соловья...
> Витает ночка над основой мироздания .
> Прохладой дышит на горячие поля.
>
> Над ручейками и блестящими озёрами,
> над деревеньками, гасящими огни
> витают ангелы, играющие зорями
> и говорящие с хорошими людьми.
>
> Витают ангелы, страну мою хранящие.
> Хоть словом песенным суметь бы им помочь
> сберечь уставшую, измученную, спящую
> святую Русь, переживающую ночь.
>
>
>
> ТВОЙ ГОРОД
>
>
>
> Коренные жители столицы -
> предрассудки, вросшие корнями
> в нежные чувствительные души
> гордых паранойей москвичей.
>
> Город твой отчаянно боится
> женщин из Тамбова и Рязани,
> ситцевых оборочек и рюшей,
> бубликов, галушек и борщей.
>
> Город твой совсем не доверяет
> телогрейкам, ватникам, ушанкам.
> Дерзости сияющих румянцев
> мрачный потерпеть не может взгляд..
>
> Морщат нос в маршрутках и в трамваях
> жители Лосинки и Таганки.
> Почему водитель едет зайцем? -
> благородным волкам не понять.
>
> Город твой отчаянно стыдится
> нелюбимых родственников дальних.
> Хмурые как пропасти вокзалы
> холодно встречают поезда...
>
> Грают галки: курица не птица.
> Пахнущий нуждой провинциальной
> пассажирский поезд из Казани
> пропускать не следует сюда.
>
> Город твой, сверкающий неоном,
> с ленточкой удушливого МКАДа
> накрепко повязанной на шею,
> скалится бульдогом на гостей.
>
> Нежно полюбивший миллионы,
> к золотых тельцов примкнувший стаду
> бедного отечества отшельник...
> Но столица Родины моей.
>

 

Товарищ Мошкин


   
Пришли миротворцы, они должны,
Создать себе мир из твоей страны,
И даже ты будешь в мире том,
Но не человеком, а скотом,
А чтобы вновь человеком быть,
Ты должен миротворцев убить.

  Памяти павших

1.

Я никогда не умру! Нет!
Я зеленый лист, я белый свет.
Я прорастающая трава,
Та правда, которая права.
Можно пушками поле прополоть,
Но не значимы ни имя, ни плоть,
Можно уморить, бросив в тюрьму,
Но свет, не уморить никому.
Я никогда не умру! Нет.

2.
Спит земля и небо тихо дремлет,
Спит огонь в оплавленном металле,
Бунтари не покидают Землю,
Ведь не для того они восстали,
От свинца на стенах отпечатки,
Вниз звезда порхнула синей птицей,
Спит удар в разбросанной брусчатке,
Спит душа, мечтая возвратиться.



Черви, ведущие учет

           
 Посвящается агентам РУБОП, ФСБ и прочим следящим за людьми мерзким тварям

Я делаю шаг и бью плечом,
О дверь, которая есть в стене,
А черви, ведущие учет,
Считают, сколько осталось мне,
Белесые пальцы, в которых гной,
Подводят черту в моем досье,
Я слышу их шелест за спиной,
За спинами всех, кто не как все,
Я верю - плечо сильней петли,
Сильней доски и крепче замка,
А мерзкие выползни из земли,
Считают, когда я умру и как.

Че

Вспышкой порванная твердь
Трескалась от жара,
Шли восставшие на смерть,
С именем Гевара,
Верь друзьям и верь себе -
Мир в железных лапах,
Не помогут нам в борьбе
Ни Восток, ни Запад,
Мысль, подобная свече,
Сполоху разрыва,
Друг, ты помнишь имя Че -
Значит пламя живо!



Меч Губитель Великанов


Скрыт за былью, скрыт за сказкой,
Скрыт за бездной, за горой,
За дорогой топкой тряской,
Он поет, звенит порой.
Пусть все шепчут - бесполезно,
Верят - совесть не слышна,
Молча под  пятой железной
Корчится твоя страна.
Вслушайся, почувствуй странный
Сокровенно-звонкий звук -
Меч Губитель Великанов
Ждет твоих горячих рук.

 

Верасок

    *  *  *

Все те же сюжеты –

Картинки из жизни,

Все те же поэты

Все в той же отчизне.

И кажется, будто

Они не страдали,

А каждые сутки

Стихи сочиняли.

Писали и думали,

Думая, пели.

И где-то за дюнами

Дни их летели.

Они погибали

В отрыве от мира,

Где песни звучали

И плакала лира.

Где строили праздник

Для будущей жизни,

Очистить от грязи

Дома в коммунизме.

 

 

    *  *  *

Еще немного, и вперед

К прогрессу полетит

Страна, в которой весь народ

Пока что крепко спит.

Зовут будители: Пора!

Пришла пора вставать.

С горою ссорится гора

И сына будит мать:
- Вставай, сынок!

 Настал твой час,

Уж солнце на дворе.

Встает всегда рабочий класс

На утренней заре.

И мы с тобой не из господ,

Ленивый только спит

Уже проснулся весь народ

И солнце яркое свобод

На знамени горит!

  

    *  *  *

 

Военно-политический СНГ


Тишина. Лишь ветра вой
В проводах и трубах.
Здесь - зима, на юге - бой,
Поле битвы - в трупах.

Политический союз
И союз военный.
обязательств новых груз
В схватке откровенной.

НАТО против СНГ
Выступает рьяно.
На Америки ноге
Пляшут с бомбою в руке
Западные страны.



* * *

Как жаль, что Украина
Не платит нам за газ.
Но это не причина,
Чтобы поссорить нас.

Когда-нибудь наладим
Опять мы с ней союз.
И за товар направим
Ей газа ценный груз.



"Русский крест"

Население России
Убывает с каждым днем.
Мы прихода ждем Мессии,
Райской жизни тщетно ждем.

Постепенно побеждает
Мгла глухая за окном.
Населенье убывает,
Смерть приходит в каждый дом.

Почему мы убываем?
Почему все меньше нас?
Почему доход теряем,
Превращаясь в бедный класс?

Потому, что нет идеи,
Сочетающей в одно.
Мы особо не владеем,
Опускаемся на дно.

Ах, Россия! Ах, Россия!
Как нам выйти из огня,
Новоявленный Мессия
Наступающего дня?


* * * *
Оба деда на войне
У меня погибли,
Переплавившись в огне,
Как в огромном тигле.

В чистом золоте побед -
Их крутая доля.
На земле прекрасный след -
Всех народов воля.

Мне бы только хоть чуть-чуть
Быть на них похожим.
И тогда к победе путь
Мы скорей проложим.



* * * *

Кричат: "Ату его, ату!"
Сослали Льва в Алма-Ату.
Но и с Казанского вокзала
Толпа с цветами провожала.
Зубами Сталин скрежетал.
А Лев Давидович мечтал
О том в прокуренном вагоне,
Как снова встретит на перроне
Его нарядная толпа
Когда вернет судьбы тропа...


* * * *
Каждый день - передовая.
Я кричу, не уставая.
Режу на передовой
Всех, кто только с головой.
Я - редактор боевой.


* * *
Советская поэзия
По духу мне близка,
И для меня полезнее
Тугого кошелька.




* * *

Из России нефть качают,
Продают и покупают.
И качают также газ.
Только кровь осталась в нас!
Но, иным дельцам в угоду,
Продают и кровь, как воду.



* * * *

Союз объединился
В порыве всенародном,
К столице откатился.
Но в гневе благородном
На запад устремился.

В Отечестве свободном
Мы после появились,
Когда Берлин уж взяли,
В рабов не превратились,
И нас - не убивали!

Тем более, мы предками
Должны быть благодарны.
И все-таки нередко
Мы в доброте бездарны.

Постойте! Оглянитесь!
Зачем бежите в бездну?
У старших научитесь
Смерть превращать - в поэзию!

*


 

Снежана

               ОЛЬГА

 

Она похожа на подростка –

 Смугла, стройна и молода.

И всё казалось очень просто,

И всё казалось – навсегда.

 

В ансамбле Локтева капелла –

Не каждый мог попасть туда.

И Оля с юным хором пела:

«Пусть будет Солнце, мир и я!».

 

Когда же злые ветры с тыла

Разрушили СССР,

То Ольга в партию вступила,

Всем подала борьбы пример.

 

И вот квадратами листовки

Оклеят заводской забор.

Статьи в газеты, забастовки.

А после…вновь партийный хор.

 

Но вот я к ней пришла однажды,

Русалкой выйдя из воды,

А Ольга, сильно испугавшись,

 Сказала резко: Уходи!

 

- А помнишь, Оля, как в походе

Открытку ты писала мне?

Она сказала: «Было вроде.

Уже прошло немало дней.

 

Сегодня я – учитель в школе,

В семье воспитываю дочь.

Ошиблась в молодости Оля,

С тех пор сменилось всё напрочь.

 

Подальше от химер упрямых

Держись – советую тебе.

А наши лидеры – и сами

Те были не на высоте.»

 

Закрылась дверь, задвижкой щёлкнув,

Спасая Ольгу от забот.

Что ж, все понятно. Жалко только,

Что Ольга больше не поёт!

 

ПРЕВРАЩЕНИЕ

 

Отдать я захотела красоту

Давно за то, чтоб в мире лучше жили.

Давно осуществила я мечту.

Но жертвы той моей не оценили.

Наверно, не хватило красоты,

Чтоб сбылись жизни солнечной мечты.

 

И все-таки летит наперевес

Капризная, но боевая Муза.

Давно уж нет Советского Союза,

И пионерский галстук с плеч исчез,

И вместо «классиков» и «вышибал»

Компъютер всех ребят околдовал.

 

И лишь у вас в крови двадцатый век.

И красный флаг свернулся на диване,

И бойкий шестилетний человек

В тетрадь увлекся кукол рисованьем.

Я снова на собрании сижу

И между делом кукол обвожу.

 

Нет прошлого. И будущего нет.

Убогость мыслей не заменят розы.

Что ж делать, я теперь – антиэстет,

И это убеждение серьезно.

А все удивлены: Антиэстет?

Ведь ты, пожалуй, неплохой поэт.

И все же от меня отводят взгляд.

Видать, глаза их правду говорят.

 

И только шестилетний человек

Не замечает грусти и уродства.

Ей нравится, как я рисую снег

И песенка задорная поется.

 

А время завершается уже.

Не будем нарушать семейный ужин!

В дому напротив сорок этажей,

Внутри джакузи, и забор  - снаружи.

А мне милей «хрущевка» все равно,

Хоть из нее не виден лес давно.

 

И мы с тобой на кухне пьем чаи.

Я вновь придти придумываю повод.

Все тихо, но пусты глаза твои,

 И слишком необязывает слово.

Я вспоминаю молодости год,

Но не слыхать, как воздух запоет.

 

А у тебя еще недавно пел

Здесь каждый метр,

И так летели перья.

И все ж ее согреть ты не сумел.

Она ушла, железной хлопнув дверью.

А стоит ли о прошлом вспоминать?

Ведь нежным розам гроз не разогнать.

 

 

ГАЙД-ПАРК

В подвале зданья, где Охотный ряд -
В столичном центре не мартена ковка
Собрался здесь левак да демократ,
Идет великолепная тусовка.

В дом отдыха мне ехать денег нет,
И от семьи я полностью свободна
И я иду, и не беру билет,
И сесть могу, куда душе угодно.

Тут нет гитары, и не пьют чаи.
Зато вовсю идут политбои.
И говорит один пенсионер,
Так был социализм в СССР?

Другой старик тут спуска не дает
И говорит, перекрывая многих:
«Был Брежнев – коммунистом, и Пол Пот,
Зюганов тоже - с кем нам по дороге?»

Он сложную задачу задает –
Ее решаем уж двадцатый год!

Лес рук, как будто в школе, тут встает,
Всем кажется, что истина в прицеле.
Есть у меня суждение свое,
Но кто его услышит и оценит?

И снова вспоминается софизм,
Что сказан был в «гайд парке» демократом:
- А знаете, коль был социализм,
Мы с вами б тут не встретились, ребята!

А на столе мигает диктофон,
И нас в историю заносит он.
Я поднимаюсь, оглядев народ,
А здесь никто и ухом не ведет.

И ухожу я – покидаю рать
Пусть парни спорят, в общем все неплохо.
Жаль только, не успела я узнать,
Какой же строй был при царе Горохе?

 

 

Земля

Три Руси

Бранясь и плача в голос по-соседски,
Венок свой поделили три Руси.
С тех пор у каждой горько ноет сердце-
Спаси нас, грешных, Господи, спаси!

Святая Русь пошла своей дорогой,
Пытаясь склеить жизнь дареным клеем,
Оглядываясь на сестер с тревогой,
Тайком душой и мыслями болея.

России три, печальные три песни
Задумчивых озер, степей, лесов…
Тревожный ваш взлетает буревестник,
Палач цивилизованных оков.

России три, налитые три чаши
Блаженства сострадательных небес,
Иссушит ль вас стремительно летящий
Чужой, не нами созданный прогресс?

Никак от горьких снов не уберечься,
Я за державой падшей не гонюсь,
Но излечимо ли славяносердце-
Россия, Украина, Беларусь?

 

 

 

Каждому народу - его свободу?

« Всемирный Потоп есть не геологический катаклизм,а способ самоисцеления живого существа Земли от клонированных чудовищ и впавших в гордыню людей...» Э.Мулдашев

 

Народ каждый хочет свободы,
На жертвы готов для неё,
Как тот у витрины голодный,
Желая еду и питье.

Иранцы, борясь со стихией,
Мечтают её усмирить,
В России поймали Мессию,
Способного всех воскресить.

Ждут сербы свободы от НАТО,
Украинцы ждут от Руси,
Китай, территорией сжатый,
В мечтах о кусочке тайги.

В ЕС жаждет Турция рьяно,
Армянский забыв геноцид,
Но бойких купцов-янычаров
Европа простить не спешит.

Под ропот крестьян из Непала
Уйдет самодержец-премьер,
Бразилия ждет карнавала,
А Куба –свой СССР.

"Свобода –исчез бы Израиль!" -
Твердит непреклонный Хамас.
Израилю хочется Газы,
Молдавия требует газ..

С легендой о золоте инков
Беднеет несчастный Перу,
В нирване свобода индийцев
И вечной молитве в жару.

Лишь вестерн покажет потомкам
Индейский воинственный дух,
О скором рассвете в потемках
Поет северянин-пастух.

Свободно по Африке бродит
Людей убивающий СПИД,
У бывших английских колоний
Весьма изнурительный вид.

Свобода клубится над миром,
Реальна и мнима в душе.
И грезит голодный о сыре,
Который папье да маше...

Планета вдруг гневно крутнется,
Метнув в небеса корабли,
И сразу все станут свободны
От жизни. Себя. И Земли.

 

К России

Театр ушедшего века угас,
И мы, удивляясь, припомним сейчас
Таинственность давних открытий...
Вселенную крошечный атом потряс,
Война приглашала отвагу на вальс
В шальном звездопаде событий.

Россия, моя златоглавая боль,
Какая тебе уготована роль
В туманном безбрежье столетий?
Стоишь , величавая , мудро в тени,
Шумят лицедеи на сцене одни,
Шумят неразумные дети.

В безбрежных просторах – ни края, ни зги,
Хмельные березы полям дороги,
И, как никогда, одиноки.
С колен отряхнув придорожную пыль,
Сминая степями тоскливый ковыль,
Взовьется ль твой голос высокий?

 

 

Держусь за Русь

 

Во мраке времен первобытных крадусь,
На каждом шагу застывая,
Цепляюсь душой за молчащую Русь,
Теснимую с каждого края.

За этот душистый июньский покос,
Что мокнет, дождями размытый,
За дрожь белоствольную тонких берез,
За взгляд хлебопашца открытый,

За омут бездонный у края села,
Русалочьим взором манящий.
За все, что обнять своим сердцем смогла,
Что будет в веках настоящим,

За кровь своих предков, погостов приют,
Уменье по-русски сражаться.
Блаженною многие пусть назовут –
Мне не за что больше держаться.

 

Себя я не считаю правой

Себя я не считаю правой,
И вы подумайте слегка –
От мракобесия отравы
Не посветлеют облака.

Не злитесь. Все уже пропало.
Нет веры в Бога и царя,
Все будет, может быть, сначала.
Все будет новым. Но не я...

И только в этой круговерти,
Сметающей мечты на дно,
Я знаю -мне любить до смерти
Свои березы суждено.

 

 

 

 

Саша

Под славной славянской звездою
                      С Россией навек Беларусь.
                      Великой единой  судьбою
                      Рожден их священный союз.
                      Два верных друг другу народа,
                      Чья совесть пред Богом чиста
                      Вставали за честь и свободу,
                       За светлую веру в Христа.
  
                       Припев:
                       Москва и Минск - великие столицы.
                       Нам жизнь дала одна Святая Русь.
                       Москва и Минск - чтоб жизни этой длиться, -
                       Москва и Минск, крепите свой союз.
                       Наш дух могуч и вера наша свЯта,
                       И пусть враги коварны и сильны -
                       Мы все единой Родины солдаты,
                       Мы все великой Родины сыны.
                        
                        Пусть годы проносятся мимо,
                        Но воля народов тверда.
                        Ведь корни у нас неделимы,
                        Мы помним об этом всегда.
                        И мы не забыли поныне
                        Ни мужества брестских бойцов,
                        Ни слезы  сожженной  Хатыни,
                 Ни марша победы отцов.

                        Москва и Минск - великие столицы
                        Вам жизнь дала одна Святая Русь.
                        Москва и Минск - чтоб жизни этой длиться, -
                        Москва и Минск, крепите свой союз.

                        
Пусть будет небо мирное над нами,
                        И пусть враги развеются, как  дым.
                        Наш меч - Любовь, Надежда - наше знамя,
                        А с Верой наш народ непобедим.

 

Путоранин

1.      АНТИКОММУНИСТИЧЕСКАЯ  РАПСОДИЯ

 

(исполняется не своим, желательно западным или прозападным голосом)

 

В большевиков пропала вера:

 хай живе Гитлер и Бандера!

Что совесть? Жалкая химера,

забудь ее, и не хворай!

Назло всем недругам вонючим,

мы все, что надо нам, получим,

И, по болотам, марям, тучам

В свой «нэзалэжный» въедем Рай!

 

А что же, собственно, случилось? –

Пропала вера в справедливость,

Зато теперь – скажи на милость! - 

есть вера в фюрера СС,

Легионеров из гестапо,

в заокеанского сатрапа,

- Нэхай у нас там будет лапа! –

Заместо милости небес…

 

Теперь орать мы будем ором,

что морят нас голодомором,

И травят злобным прокурором

кацапы, злобные «совки»,

Затем, вообще смешав до кучи

Кучму, Советы, Думу, Дуче,

Мы станем всех на свете круче,

И всех поднимем на штыки!

 

На страх Бетховенам и Листам,

и всем российским футболистам,

Эдем построим в поле чистом –

Эдем, похожий на Майдан.

Как хорошо не быть марксистом,

став злобным антикоммунистом,

И крикнуть в рожи всем самбистам, - 

«совкам» вчерашним и чекистам:

«Вам в Ад, а нам теперь Рай дан».

 

2.      ОБЕЗЬЯНЬИ ПРОЦЕССЫ

 

Снова блеск куполов, крест и мессы,

Благодатный Огонь… благодать!

И мелькнет сообщение в прессе:

Рай уже наступает, видать!

В божий Храм потянулись повесы,

и преступники рвутся к кресту…

И солидно (для вящего веса)

 начались Обезьяньи Процессы,

Чтобы не было скучно в быту.

 

- Нас творит Эволюция, что ли?

 Тот, кто выучил древний иврит,

Знает то, что лишь Божия  Воля 

нынче дивные дивы творит!

Мы же – твари почти без изъяна,

нас сам Бог сотворил, - не греши!

Мы, в отличие от обезьяны, -

обладатели вечной души!

 

А гориллы, макаки, мартышки, -

порождение черта и тьмы,

И на нас-то похожи не слишком,

ибо, все-таки, мы – это мы!

Мы же, вроде, подобие Бога,

пусть не копия – дружеский шарж,

Так что Дарвин, что думал  так много,

 осужден должен быть очень строго:

На Супрему вперед – шагом марш!

 

Мир учеными понят превратно,

правды нет в их науках совсем:

И Земля, несомненно, квадратна,

и всего–то ей лет тысяч семь.

Нет на свете ни зла, ни «каморры»,

да и смысла всего на пятак…

И спалили Содом и Гоморру

лишь за то, что молились не так.

 

И Архейской-то не было Эры,

Богом слеплен из глины Адам…

Тех, кто думает много, без меры,

подрывая фундаменты веры,

Пусть порвут, словно грелку, церберы,

Пусть им крикнет Господь «Аз воздам»…

… А затем вас и мэры, и пэры 

затаскают по  разным судам.

 

И, по-моему, ясно, друзья, - мы

(доказали Ньютон и Вант-Гофф),

Не потомки дурной обезьяны

А потомки великих  богов...

 

3.      ГУМАННОСТЬ ЯНКИ БЕЗГРАНИЧНА

 

Всех убедим, поверив лично в рассказы Буша «who is who». -

Гуманность янки безгранична – почти что пудели в пуху,

Почти что чайки или сойки, почти хирург с зубным врачом,

Почти что бармены у стойки, почти что голуби с помойки…

А то, что янки слишком бойки – так гуманизм тут не при чем!

 

Да, все, как будто бы, логично: освободили ведь рабов!

Гуманность янки безгранична… а то, что все у них двулично,

При том – кроваво-мозаично, смесь пушек, жвачки и гробов,

Совсем, по-моему, не важно, а важно то – что не «совки»!

Природа янки столь вальяжна, что в бой бросаются отважно

На безоружных янки «кажный»,  -  «джи ай» (морпехи), моряки,

И броненосцы, и пехота, и даже мистер Президент

С повадкой сэра Дон Кихота в атаку бросится в момент!

 

И пусть устроены цинично американские мозги,

Пусть их сознанье не лирично,

Я верю твердо, верю лично: пускай мораль у них двоична –

Гуманность янки безгранична! Те, кто не верят, – дураки!

 

  1. СЮЖЕТ ДОСТОИН ОПИСАНЬЯ

 

Забыты бунты и восстанья. Прошла Гражданская Война.

Сюжет достоин описанья, и мы запишем, старина,

О том, как вырвались из плена,

Как шли враги на нас стеной,

Как «комиссары в пыльных шлемах

Склонялись молча надо мной».

 

Но Рая нет. Одни мечтанья в пределах темного угла.

Забыты бунты и восстанья, эпоха бурь давно прошла.

А, раз прошла эпоха Бури, сметания чинов и каст,

В конце концов и царство Дури придет, как пить, товарищ, даст!

 

Она на Ниле и на Пуре всегда отчаянно одна:

Она всегда ЭПОХА ДУРИ, и в чем трагизма глубина, -

В конце концов разбудит хунту  паденье нравов без конца,

И вновь вернется время бунта.  И власти Высшего Лица.

 

Как получу верховный сан я,

Глядишь, восстанья невзлюблю

(Сюжет, достойный описанья)

И стану кумом королю!

 

Но, сохранив ум, честь и совесть, я все хорошее верну,

И напишу большую повесть и про Гражданскую войну,

И про расстрел на речке Лена,

И как Октябрь тогда настал…

И комиссары в пыльных шлемах

На свой вернутся пьедестал.

 

  1. ДА ЗДРАВСТВУЕТ ЯРКАЯ ЕРЕСЬ

 

Да здравствует яркая ересь

В эпоху тупых Торквемад,

Когда, до конца разуверясь, 

Безумные орды монад

Живя кое-как до получки,

Проникнутся чувством игры,

Сбиваются в злобные кучки,

И вдруг разжигают костры,

 

И с криком «ему так и надо»,

«О кей», «very well”, very good”,

По знаку царя (Торквемады)

Кого-нибудь тут же сожгут.

Молиться и плакать – не время,

Не время накладывать жгут

На раны в эпохи Супремы,

Где вечно кого-нибудь жгут,

 

Где запах горелого мяса

Повсюду висит без конца,

И пепел бедняги Клааса 

Стучит безнадежно в сердца..

Семь раз безнадежно примерясь –

Что хуже, костер или мат,

Мы все-таки выберем ересь 

В эпоху тупых Торквемад.

 

  1. КОГДА-НИБУДЬ ВСЕХ ВСПОМНИМ ПОИМЕННО

 

Все то, что с нами делают – законно.

Такие нынче правила (закон).

Когда-нибудь всех вспомним поименно,

рассмотрим в микроскоп со всех сторон,

И уж тогда решим определенно –

кому и сколько лет гореть в Аду.

Не мы, так Бог всех вспомнит поименно. 

Я ждать готов всю жизнь – и подожду,

 

Когда же правосудие свершится

И передаст преступникам «привет»,

Когда же пожелтевшие страницы

Из тьмы архивов вылезут на свет,

 

И примут сковородки, печки, домны 

Свой вечный – алчный, злой «электорат»

Когда мы нечисть вспомним поименно, 

И все-то им припомним всем подряд..

 

Как хочется дожить до тех времен, но

Боюсь, что жизнь противно коротка,

И, вероятно, вспомнят поименно

Уже потом, когда пройдут века,

 

Когда грехов и злобы мегатонны

Наш мир однажды все-таки взорвут…

Тогда придется вспомнить поименно,

Всех тех, кого так славит Голливуд,

 

Кому сегодня кланяются в пояс,

Тех,  кто еще не знает слова «крах»

Когда они, мерзавцы, успокоясь,

Забудут, свиньи, бдительность и страх.

 

Когда их все покинут – от ОМОНа

До бугаев, что нынче служат в ЧОП,

Их сразу вспомнят всех и поименно.

И все-то им припомнится… еще б!!!

 

  1. ЛЮБИМЫЕ МНОЮ  РЕВКОМЫ…

 

Мы с прошлым немного знакомы –

С периодом скуки и смут.

Там, в прошлом, встречались ревкомы,

Спитак, Петропавловск, Бамут,

Кошмар, эйфория, печали,

Фашисты и царь с кулаком…

Да много кого там встречали

С тобою, товарищ Ревком!

 

Там были варяги и Троя, 

Гай Цезарь и Бульба Тарас,

Падение старого строя, -

Все то, что случалось сто раз,

И двести, и, может быть, триста,

Четыреста, даже пятьсот,

Где в труппе под маской солиста

Обычно скрывался сексот,

 

Где ведьмы с метлою и в ступе 

Летали на шабаш (шабаш),

Где войны, где трупы на трупе,

И кровная месть («баш на баш»),

Инфаркты, инсульты и кома,

Как следствие – грустный итог…

И чистили местность ревкомы,

И звери рыдали в платок:

Мол, что ты опять натворила,

Проклятая ведьма ЧК!

Расстрелян убийца Гаврила!

Убили  орла Колчака!

 

О, что вытворяли партийцы,

Особенно Злой Комиссар:

Расстреляны ими убийцы,

Убиты: царек  Валтасар,

Известные жулики НЭПа,

Гиены и грифы, сычи,

И жертвами пали Совдепов

Разбойники и палачи!

 

Пройдет с этой самой минуты

Событий и лет до черта,

И будут бандиты раздуты

Почти до Иисуса Христа.

За тридцать монет понятые

С разбойников снимут вину,

Охотно запишут в святые

 Деникина и Сатану.

Да, с прошлым расстались легко мы,

Но вскоре вернутся опять

Любимые мною ревкомы,

А с ними придет Благодать.

 

И  будут стоять за спиною,

Покой наш хранить и беречь,

Ревкомы, любимые мною…

Об этом-то, в общем, и речь.

 

  1. ЭПОХА ДОСТАТКА

 

Сегодня эпоха достатка,

Похоже, накроет страну.

Сегодня Иркутск и Камчатка

Торжественно встретят весну.

Сегодня (на этой неделе)

Мы снова отбросим врага,

Чтоб мирно весной зеленели

Подлески, леса и луга,

 

Чтоб Злобы смертельная хватка

разжалась сегодня с утра…

Сегодня встречает Камчатка

предвестников Счастья-Добра.

Пусть завтра нам будет не гадко,

Не скверно, а наоборот,

Пусть завтра Эпоха Достатка

Придет – и навечно придет,

 

Чтоб тестом наполнилась кадка,

чтоб вечно был полон бокал,

Чтоб знали Уруп и Камчатка

 балет и высокий вокал,

Чтоб стало вокруг,  - если кратко, - 

как было в стране СССР,

Где, кроме еды и достатка,

звучал лейтмотив Высших Сфер.

 

  1. О ПРОШЛОМ

 

Честь продав за пятак, и за грош – лом,

Променяв Мир Свободы на плеть,

Что жалеть и несбыточном прошлом?

Что о  прошлом напрасно жалеть?

 

Что там было, и что же легенда

Нам сегодня уже не понять.

Нет в помине теперь «хеппи энда»,

И куда-то ушла Благодать.

 

Все святое давно отмелькало,

Нынче видишь скопление морд,

Горы Зла, мир свиней, «отмель кала»,

Как предложит «продвинутый»  Word.

 

Воры, мэры, бандиты, фискалы,

Золотые блестят купола,

И кругом, господа, «отмель кала»,

Знать, эпоха  фекалий  пришла!

 

Мир, сегодня, возможно хорош (Злом),

И прекрасен на адский манер,

Но осталось все лучшее  в прошлом,

В  той ушедшей стране – СССР.

 

  1. ПОЧТИ КИНДЗА-ДЗА

 

Мы уже далеко не на марше.

Занимаем разбитый редут.

Стали толще, умнее и старше.

В Парадизе нас, кажется, ждут.

Но, далек этот Рай, к сожаленью,

И, похоже, уже не успеть

В неизвестном пока направленье

Улететь, и нельзя долететь:

 

Пепелац, не заправленный лутцем,

Не способен взлететь в облака.

К сожалению, нас не дождутся.

 Подождать им придется пока!

 

Мы, конечно же, будем стараться,

Поднакопим алтын и сантим,

Подзаправим свои пепелацы,

И тогда непременно взлетим.

 

Оторвемся от старой Европы,

Плюнем в Новый зарвавшийся Свет…

Впрочем, «кю» нам кричат эцелоппы,

В переводе с чатланского – «нет»!

 

Путь наш скорбный, поскольку – во мраке

Пролегает смертельный маршрут,

В пустоте, дорогие пацаки,

Где от скуки и мертвые  мрут!

 

Мы собрали заветный сантим, но

Нас солдаты выводят на плац.

Слушай звуки чатланского гимна…

Транклюкируют наш пепелац!

 

Мы – не львы, не гепарды, ни лани:

Мы – в побег, а по нам с неба – бац!!!

Нас, пацаков, сегодня чатлане

Транклюкируют, как пепелац…

 

  1. ПОИСК БОГА В ЦЕНТРАЛЬНОЙ ЕВРОПЕ

 

Говорил Одиссей Пенелопе:

«Уезжаю на поиски Ра.

Поиск Бога в Центральной Европе

Никого не довел до добра!

Приготовь-ка два-три эскалопа,

Я пойду собирать инвентарь,

И, прощай, дорогая Европа!

Ты свинину как следует жарь,

 

Потому как еще до Потопа,

В допотопные те времена,

Знала Азия, знала Европа –

Что сырая свининка вредна.

Отдохну на причале немного,

Съем один эскалоп и халву,

И на поиски счастья и Бога

Завтра утром на юг уплыву».

 

Что же было, товарищи, дальше?

Да, тогда Одиссей не соврал,

И на  уплыл от своей генеральши

В  вечных поисках Ра генерал.

Время шло. Погибали герои.

К сожалению, этот осел

Ничего, господа,  кроме Трои

И Троянских коней, не нашел!

 

Не нашел он алмазные копи,

Не нашел изумрудов ведра:

Поиск Бога не только в Европе

Никого не довел до добра…

 

  1. ТОВАРИЩИ! БЫЛИ ПОБЕДЫ!

 

Забудем несчастья и беды,

Эпоху правления Зла:

Товарищи, были победы!

 И Главная – тоже была.

Пусть янки и подлая челядь

Надменного полчища Тьмы,

Холуйская подлая нелюдь,

Продавшая честь и умы

 

(Бессмысленно дешево, кстати), 

Сейчас нам вредят и дерзят,

А Штатам – мерзавцам в квадрате,

Несутся вылизывать зад,

Но ведают древние Веды:

Бог с нами – и, значит, со мной,

И славные наши победы –

Не только у нас за спиной!

 

Да, миром командуют банки, и проданы совесть и честь

Надменным зарвавшимся янки… что есть, дорогие, то есть!

И речь повели людоеды с повадками бешеных лис,

Что не было нашей Победы, а был Победитель Ленд-лиз,

Что только Великие Янки – соль, совесть и деньги Земли,

Разбили немецкие танки и их самолеты сожгли!

 

А прочие «руссише швайне», скоты, «унтерменши», «совки»,

В союзе с фашистами тайно хотели порвать на куски

И янки, и бедную Польшу, и даже – поверьте – Литву,

Европу!!! Куда уже – больше?!  Но янки проучат Москву,

Заставят в четверг или среду под крики «идет ревизор»!

Забыть, что такое победы, и вспомнить, что значит позор!

А их холуи – правоведы, ворье и жулье всех мастей,

Заставят забыть про победы потоком недобрых вестей.

 

…………………….

Назло инфернальному бреду в почти бесконечной ночи,

Отпразднуем нашу Победу, наточим тупые мечи,

И, стены блокады  ломая  (рабы Капитала – не мы!)

Отметить Девятое Мая прощанием с Царствием Тьмы.

 

  1. ОПЕРЯЙТЕСЬ, ПРОКЛЯТЫЕ ПТИЦЫ

 

Оперяйтесь, проклятые птицы,

Ты, птенец, слабый ум напряги:

Мало ценного может вместиться

В ваши птичьи тупые мозги.

Вы глупее рабов и илотов, вас обходит сама Благодать:

Хоть и созданы вы для полетов,  а ума все равно не видать!

 

Почему ж все равно вам летится,

Почему ж вы взмываете вверх,

Глуповатые быстрые птицы,

Гриф, орел, осоед или стерх?

Альбатрос долетает до Чили-с,

А орел – выше пика Питон!

Научились летать, научились,

Помогаю полету хвостом,

 

И ловя восходящие струи,

Опираясь на воздух крылом…

Вот бы вас, разлетавшихся, в сбрую,

Да погнать расчищать бурелом!

Вечно вы улететь норовите,

Не боясь даже Кузькину мать,

И ни Пете, ни Вове, ни Вите,

Разумеется, вас не поймать.

 

Вы летаете, нам – только снится 

Бесконечный свободный полет…

Оперяйтесь, проклятые птицы,

И летите из мира болот

В мир межгорных долин, пасторалей, 

В мир, где нет ни несчастий, ни тьмы,

В мир, где   вашу мечту  не украли

Беспощадно циничные мы…

 

  1. НОЧНОЙ ВУЛКАН  ПЛОСКИЙ

 

Жизнь сегодня не кажется лоском.

 Мир не тот, да и мы, старина, -

Перья крепим растопленным воском…

мир нам кажется грубым и плоским –

Потому что царит Сатана.

Мир материи – грубые ткани,

но и в тканях бывает узор,

Да какой!!! Был я раз на вулкане.

Что ж, забудем проклятый позор,

Эти морды бандитские, ризы,

превращенные в свалки леса,

И вернемся в края Парадиза,

в мир, где теплые легкие бризы

Надували, смеясь, паруса!

 

Не был мир ни жестоким, ни жестким.

Был приветливым старый причал.

На вулкане, товарищи, Плоском

я тогда пять недель проторчал.

А, вернее, пробыл, как в Нирване,

видя небо, и смысл, и цель.

Посидел я на спящем вулкане

пять мелькнувших секундой недель.

 

Пересек ледники и каньоны,

и однажды при свете луны

Я отчетливо, определенно,

 глядя снизу с пологого склона

Видел древнего бога Дагона,

 и увидел, какими должны

Быть миры – совершенно иные,

Но и этот был мир – как «иной»:

Восставал он при свете Луны и,

Ослепляя ночной белизной

 

Нависал надо мною, как Небо, -

кратер, лед, и ночная скала.

Снять бы, братцы, вулкан этот мне бы –

фотопленка ту ночь «не взяла».

Жизнь проходит, товарищи, всуе.

Бытия догорит уголек…

Тридцать лет я тот кратер рисую –

и далек от натуры, далек…

 

  1. СЕВЕРО-МУЙСКИЙ ТОННЕЛЬ

 

Наконец-то проткнули хребет!

 Столько лет тормозил он дорогу,

А теперь он пробит, слава Богу…

Он-то есть… да страны больше нет!

Все на месте – Урал и Тибет,

Вашингтон, Пиренеи и Дели,

Возникают мосты и тоннели,

А страны СССР больше нет.

 

Пусть огрызок Союза – РФ –

До сих пор «господа» не добили,

Хоть и пишут законы и билли,

Изливая свой натовский гнев,

На обломок Великой Страны,

На избитого в кровь инвалида…

Мы погибли без взрыва болида,

Без вмешательства сил Сатаны.

 

Нет, мы просто утратили цель,

став страною «Дебил-на-Дебиле»,

Наконец, продолбили тоннель…

но при этом страну раздолбили!

Мы, конечно же, крикнем «виват»,

 громко крякнув, поднимем фужеры –

За победу! За Бога! За веру!

…………

Что же делать, и кто виноват?

 

Виноват, вероятно, хорват,

Виноваты мерзавцы из НАТО.

Все на свете во всем виноваты…

Но тоннель разве  в чем виноват?

Он же пройден, с натугой пробит,

Наконец-то, ребята, достроен:

Он регалий и гимнов достоин.

Пусть нам западный босс не грубит –

 

Мы, товарищи, можем достичь

Самой-самой возвышенной цели,

- Пусть с надрывом, и пусть еле-еле,

Но всегда пробиваем тоннели,

Как когда-то великий Ильич

 

Смог пробиться сквозь толщу Антанты,

Сквозь кольцо Войн Гражданских и смут.

Не погибли в народе таланте.

Мы пробьемся… но нас не поймут.

 

1.      НА ПЛАНЕТЕ С НАЗВАНИЕМ «ЯНКИ»

 

Где сегодня советские танки, где ракеты и прочный металл?!

На планете с названием «Янки» правит призрачный царь Капитал.

На планете с названием Штаты, где ужасные вопли слышны,

Правят бал господа «демократы»,  - (говорят, псевдоним Сатаны).

 

Как же люди утратили эту (как сказал бы товарищ Золя)

Голубую, как небо, планету, с прозаичным названьем Земля,

Как, скажите, попали в подранки, утонув в наступающем  Зле,

Мы, а злые и глупые янки правят бал на злосчастной Земле?!

 

На планете с названием «Янки» даже сосны теперь не растут,

И закрыт там, - возможно, по пьянке, чести, света, ума институт!

И растут то дурман, то поганки,  с  безобразным быльем пополам

На планете с названием «Янки»… то ли Бог нам воздал по делам,

 

То ли сами с похмелья и сдуру, глупо ухнув, как филин: «угу!»,

Сдали души, надежды и шкуры (и планету) тупому врагу.

Но в какой-нибудь Год Обезьянки с вами, люди, я ум обрету,

Поумнев, мы восстанем, и янки наконец-то уйдут в пустоту.

 

2.      ПЛАНЕТА С НАЗВАНИЕМ «РУСЬ»

 

Сейчас я отсутствую где-то. Не знаю, когда доберусь

До яркой прекрасной планеты с неброским названием «Русь».

Возможно, она подо мною: она, не пойму, не она?

Но чувствую влажной спиною: планету зовут Сатана!

 

Давно русским духом не пахнет ни в городе Мценск, ни в Орле,

И всяк проезжающий ахнет: - Россия–то снова во мгле!

Давно заучил наизусть я,  не песню про зло и интим:

Зовется, товарищи, Русью, все то, что и любим, и чтим,

 

А то, что попало к уродцам и пало на дно и во мрак,

Россией уже не зовется,  а как-то зовется не так! –

«РФ»,  «Россияния», - место,  где в шлюх превращают девчат,

И гордые песни протеста предсмертною песней звучат!

 

Под вечер усядусь в такси я

и гаркну шоферу, как гусь:

«Вези на планету Россия»! 

А он мне в ответ: «Где же Русь?

Такой бесподобной планеты,

герр Гусь или мистер Индюк,

На свете,  как будто бы, нету,

а есть астероид Бандюк».

 

Я молча подумаю: «ишь ты!

 «Бандюк», или даже «Беда», -

А что тут, увы, возразишь-то?

Нет больше страны – есть среда, -

Частично среда криминала, частично – наживы и Зла…

А Русь совершенно пропала. Погибла, исчезла, ушла».

 

Но стоит поездить по свету у полчищ богов на виду:

Вдруг все-таки эту планету за дальним квазаром найду?

Пока что, товарищи, с грустью, замечу пред тем, как взорвусь:

То, что называется «Русью», пока что, конечно, не Русь.

1.      ПОТЕРЯВ ДВЕ ТРЕТИ ТЕРРИТОРИИ…

 

Были «чудеса» у нас в истории, -

Впору взвыть и даже умереть:

Потеряв две трети территории,

И народу - четверть или треть,

 

На обломках, даже на пожарищах,

Там, где свет надежд давно погас,

Как-то выживали мы, товарищи, -

Выживем, друзья, и в этот раз!

 

Шли на нас бандиты, виги, тори и

Прочие враги со всех сторон,

Занимали наши территории,

Угоняли нас с тобой в полон,

 

Распинали Гитлеры с Пилатами,

«Господа» Помпей, Катон и Красс,

Объявляли вечно виноватыми, -

Но тогда спасались же, ребята, мы,

Выживем, друзья, и в этот раз!

 

Мы разрушим ваши крематории,

В череп вам загоним ледоруб,

И посмотрим, кто тогда в истории

Остается, кто – «товарищ Труп».

 

Были времена у нас, которые

Смутой много позже назовут,

Где мы потеряли территории,

Но пройдут и эти годы Смут.

 

Все вернется – море, санатории,

Превратится скопище в Народ…

Часто мы теряли территории,

Но… ведь было – и наоборот?!

 

 

Опять чертям в угоду уснул усталый Спас,

И гонит непогоду Атлантика на нас,

Сырые злые бризы, сырые облака…

Мы смотрим в небо снизу, браня божка слегка,

 

Ругнув (хотя – без мата) дождь, льющийся с высот…

А это – просто НАТО  тоску  на нас несет!

Земля не виновата, и небо – не при чем:

Во всем виновно НАТО с извечным кирпичом

 

За пазухой, и палкой за толстою спиной:

Убил бы кто – не жалко! Но ты, дружок, не ной,

А помни, бедолага: уйдет шайтан во тьму!

Господь подарит блага тебе, а не ему.

 

Пока от Фив до Нила  - нигде не ждать добра:

Атлантика уныла. Атлантика сера…

 

Но после хоровода дождей и злобных бурь

Умчится непогода. Пройдет и наша дурь,

Сумевшая когда-то, в недобрый хмурый час

Почти  заставить в НАТО поверить глупых нас…

 

03.07.07

 

2.       НЕ ЛЮБЛЮ ПОЧЕМУ-ТО КОЩЕЕВ

 

Не люблю почему-то Кощея,

Черта, Вия и бабу-Ягу:

Если крепко подумать – вообще я

  Эту нечисть любить не могу!

 

Пусть рядится в Овечкины шкуры,

Пусть косит под больного кота, -

Посмотрю я на чудище хмуро,

И негромко скажу: «ни черта!

 

Всем скажу – США, Казахстану,

Куму, свату и даже врагу:

Уважать я Кощея не стану, -

Как и Вия и бабу-Ягу!

 

Ведь Тургенев, и даже Плещеев, -

Между нами, друзья, говоря, -

Не любили, по слухам, кощеев,

Черта, Вия и даже – царя!

 

Чем я лучше… и чем я их хуже?

Я  такой же (почти) индивид,

Разве  что – умываюсь из лужи, 

Разночинец по чину, к тому же,

Не похожий на черта (на вид)!

 

Пусть слова эти злы и не громки, 

И не очень-то нынче звучат,

Нас рассудят когда-то потомки –

Внуки внуков и даже – внучат!

 

Вкус побед, - даже если он – Пирров,

Это все-таки Истины вкус;

Вот и я ненавижу вампиров,

Разваливших Советский Союз…

 

21.  ГДЕ-ТО ВЫСОКО ПОД НЕБЕСАМИ

 

Где-то высоко под небесами

Хмурятся седые облака.

Как нам дальше быть – решайте сами,

Если не надумали пока.

 

Допишите сагу о Форсайте,

Съешьте лебеду, пырей и сныть,

Локти понемногу покусайте,

А потом, подумавши, решайте –

Что же делать – быть или не быть!?

 

Быть – но не с разбитыми носами,

Быть – но не надутыми опять,

Как и где – тут вы решайте сами:

Недосуг мне все за вас решать!

 

Если же пора опохмелиться,

Обо всем задумавшись всерьез,

- Думайте, товарищи тупицы,

Кто же с нами – Бог, Нечистый, пес…

 

Нам в аренду сдали Поднебесье,

Думая: мы Кривду – распрямим!

Но за нас решает племя бесье…

А решать-то хочется самим!

 

22.  НЕ СКУЧНО ВАМ?!

 

Что, ребятишки, не скучно вам

Век день за днем, без конца,

Наглого борова тучного

Слушаться, как мудреца?

 

Скучно откладывать заново

Вам справедливую месть,

Слушаться борова пьяного,

Слушать во всем... а не есть?

 

Как бы, товарищи, здорово

Всем нам, не вяжущим лык,

Было бы этого борова

Определить на шашлык?

 

Действия свинского норова,

Братцы, ведут нас к тому,

Что при правлении Борова

Лихо съезжаем во тьму!

 

Брошу же вместо укора вам, -

Вы же подумайте всласть:

Власть при правлении Борова –

В общем-то, вовсе не власть…

23.  РАЗЖИГАЙСЯ, СВЯЩЕННОЕ ПЛАМЯ!

 

Разжигайся, священное пламя,

Подготовь нас к священной войне!

Занимаясь своими делами,

Мы забыли о Вечном огне,

 

О Костре нашем общем священном, 

Нас согревшем однажды в ночи,

И позволившем, в общем-то, всем нам

Подобрать без ошибки ключи

 

Для открытия сказочной двери,

Выводившей из мрачных времен

К нашей, Новой и Истинной Эре,

К веку счастья и красных знамен,

 

Революций, в эпоху Победы,

В век, где четко наметился взлет…

Но за нами пришли людоеды,

И огонь загасили, и вот

 

Так погасло священное Пламя,

Так исчезла Великая цель, -

В рынке, алчности, злобе, в исламе…

Нет его впереди, за углами,

И за тридевять чуждых земель…

 

Не идите к попе или ламе,

Чтоб о смысле всей жизни спросить:

Эти братцы Священное пламя,

Как никто, научились гасить

 

Хитрой жадностью и куполами,

Ослепившими вас без труда!

Им гасить наше Вечное пламя –

Только в радость, друзья-господа!

 

Мир  во мрак почему-то погружен

До какой-то далекой поры.

Вам тот мрак, господа, очень нужен?!

Приготовим, товарищи, ужин,

Как тогда, разжигая костры…

 

24.  ЗДРАВСТВУЙТЕ, МОИ ВЕЛИКОРОССЫ!

 

Здравствуйте, мои великороссы,

Женщины и даже мужики!

Накопились разные вопросы

К вам – они довольно нелегки.

 

Первое: ну, что ж вы, в самом деле,  -

Только ярлыков мне не лепить, -

Как какие пудели (эрдели)  -

У капиталистов на цепи?!

 

То ли  смысл  всей нашей жизни бросов,

То ль пора свершений не пришла, -

Почему, у нас, великороссов,

Не идут никак нигде дела,

 

Все как будто через пень-колоду,

А порою – прямо в бурелом,

И проходим сквозь огонь и воду,

Через медных труб металлолом,

 

Кушая «шрапнель»,  баланду, просо, 

Каждый день отведывая плеть?!

Как же мне тебя, великоросса

(Если сам – из вас) не пожалеть?!

 

Больше у матросов нет вопросов.

Если есть – то это – не ко мне!

Я хотел бы вас, великороссов, 

Видеть наверху… и на коне.

 

25.  ВСЕ В ПОРЯДКЕ. НЕТ ПАНИКЕ МЕСТА

 

Все в порядке! Нет панике места!

Сообщить, господа, буду рад:

Впереди ждут триумф и фиеста,

И великий победный парад.

 

Перед нами поставлены цели –

Долететь до мерцающих звезд,

Зло держать день и ночь на прицеле,

И пробиться сквозь град и метели!

Что скулишь, паникер, в самом деле?

Что ты панику сеешь, прохвост?!

 

Мы почти что у льдов Эвереста,

Мы сейчас возродим древний Рим!

Все в порядке! Нет панике места!

Мы еще целый мир покорим!

………………

Но начнется все с маршей протеста;

Наша жизнь не нектар, а экстрим…

Но не будет сомнениям места.

Мы прорвемся, мы Рай сотворим.

 

26.        ПРЕДВЫБОРНАЯ ГОНКА

 

Отдыхай, любимая сторонка,

Отдыхайте, умник и балбес!

Скоро по стране помчится Гонка,

И взметнутся страсти до небес.

 

Снизойдет до кочек и травы бор,

Куст до мха свободно снизойдет

Скоро перед вами будет выбор –

Гриф, решетка, чет или  нечет!

 

И пойдем со страхом суеверным

Выбирать меж бедствием и злом,

Между отвратительным и скверным,

Между верной смертью за углом,

 

- От ножа – и медленною мукой

Гибели от порчи наших сред,

Между сплином, злой хандрой и скукой,

Меж Небытием и тучей бед.

 

Выпей кваса, малость охолонь-ка,

- Вроде, научились делать квас?

Вскоре будет выборная гонка, -

Власти что-то сделают для нас!

А когда промчится колесница

Выборов министров и царя,

Пусть же нам, товарищи, приснится

Сон, что мы прожили жизнь не зря…

 

 

Если себестоимость близка

К той цене, что будет на продаже,

О доходе и не думай даже, -

топай до ближайшего леска,

Выбери осину посолидней,

чтобы был на ней толстенный сук,

Чтобы  было все на свете видно,

А затем, не покладая рук,

 

Прояви усердье и сноровку,

Подсчитай все прожитые дни,

Помолись, и мыльную веревку

На немытой шее затяни!

 

Выпучив глаза – как у мурены, -

Будто видишь Господа вдали:

Низкие закупочные цены

Доведут однажды до петли!

 

Если себестоимость ничтожна, 

И до неба задрана цена,

Жить на этом свете, вроде, можно,

И без Золоченого Руна!

 

Можно не искать заветной рощи,

Чтоб надеть веревку на кадык:

Можно сделать что-нибудь попроще,

Чем с самим собой играть в кирдык!

 

Хоть у нас все в этом мире тленно,

Существует Истина одна:

Ох, не все, что истинно – то ценно, - 

Например, высокая цена!

 

И отнюдь не всякие караты 

Махом превращаются в рубли!

Все, что нужно – низкие затраты

(К этому, как будто бы, пришли),

 

Масса потребителей с деньгами, -

А еще – какого бы рожна? –

Незачем тогда вперед ногами

Вдруг покинуть эти времена.

 

Ну, еще нужна тебе реклама…

Стоп! А где же все-таки товар?

Можно говорить об этом прямо:

Тезис «деньги – труд - товары» стар!

 

Занимаясь хитрыми делами,

Извлекай из воздуха навар!

Были б только связи и реклама, -

Будет все… найдется и товар!

 

27.  ПРИБЛИЖАЯСЬ К ВЕРШИНЕ УДАЧИ

 

Приближаясь к столице Удачи

В эти полные горечи дни,

Все мы – так, а, бывает, иначе,

В муках нашей мышиной возни,

 

Постигать начинаем – не сразу,

А в момент, где все-все -  позади,

Что Великий Космический Разум

Нам шепнул только что: «уходи!

 

Не тебе эти радости, взлеты,

Есть достойней тебя кандидат…

Ну, подумай сам – что ты и кто ты?!

Непричесан, немыт, бородат,

 

Глуп, как дерево, духом контужен, -

Потерял даже веру, и вот

Сам поймешь: Да кому же ты нужен,

Неудачник, урод, идиот»?

 

Да, во всех зеркалах – ты не мачо,

Не Великий Удачливый Лев,

И таким небеса не удачу

Посылают, а яростный гнев,

 

И жилье в виде ям или хижин,

И еду в виде дохлых акрид!

Ты, товарищ, богами обижен,

Ибо сам, как иприт, ядовит!

 

Я столицу Удачи покину

Под пургу и свой собственный плач,

И тихонько взойду на вершину

Настоящих, великих удач.

 

28.  С ЧИСТОГО ЛИСТА

 

 Я возьму мелок, и на манжеты

 нарисую с чистого листа
новые чудесные сюжеты –

например о том, что жизнь проста,


Истина прекрасна, как Венера,
Зло противно, словно демократ,
что пройдет когда-то эта эра...
И затем пройдет планет парад,

 

И затем, как в мифе или саге,

В мире, очумевшем от  невзгод,

Нас с восторгом примут эльфы, маги,

Дав нам литр чернил, мешок бумаги,

Времени пять лет (пусть даже год!),

 

Полного – полнейшего покоя,

В месте, где отсутствует экстрим,

И тогда, товарищи, такое

С чистого листа мы сотворим!

 

Мы напишем, так или иначе,

Самых мудрых мыслей больше ста, -

Манифест, в котором обозначим

Новые великие задачи,

Но начнем-то с чистого листа.

 

29.  РАНО НАС ХОРОНИТЕ

 

То ли на Оби, то ли на Ниле,

Но, скорей, у речки Потомак,

Взяли нас, и вдруг похоронили,

Заявив: «всех – так, и только так»!

 

Нацепив штаны заместо кИлта,

Или вместо шляпы паранджу,

Как же рано  Враг нас хоронил-то!

Думая: "я вас не пощажу!

 

Думая  -  "я всех на свете круче,

Я здоров, нахален и могуч"!

Но, товарищ  Враг, ведь из-за тучи

Все же вылезает бледный луч.

 

Ты про что? А я-то все про это, -

Рано нас, хоронишь, баламут!

Все тут норовят прибить поэта...

Виноват - прибить и ТАМ и ТУТ.

 

Но на страх попам и нуворишам,

Западу вонючему назло,

Мы еще, товарищи, подышим:

Быть не может, чтоб нам не свезло.

 

Мы еще пойдем по Красным Пресням,

Опрокинем пьяную беду,

Мы еще сто тысяч раз воскреснем –

Стоя, сидя, лежа, на ходу,

 

Мы решим – хоть так, а хоть иначе,

Например, в бою у речки Сить,

Новые сложнейшие задачи:

Рано нас, мерзавцы, хоронить.

 

30.  МОЛИТВА (ЧТО-ТО ЛАДНО, А ЧТО-ТО – НЕЛАДНО)…

 

Что-то ладно, а что-то – неладно,

Вот и плачешь: «Господь, помоги!

Буду жить и творить беспощадно

Под надрывные вопли пурги,

 

Под порывами шквального ветра,

В град, торнадо, и даже в грозу,

Низко кланяясь Зевсу, Деметре,

На вершине Олимпа (Ай-Петри?),

Вышибая у Неба слезу!

 

Стану  действовать в рамках закона,

Жить по правде, прощая долги,

Жить по совести, определенно…

Только ты мне, Господь, помоги!

 

Пусть звучит это глупо, забавно-с, -

Но ведь черт до сих пор правит бал!

От Лукавого, боже, избавь нас:

Опротивел, достал, задолбал!

 

Он же вводит нас во искушенье,

Соблазняет, мерзавец – хоть плачь!

Так что ты нам прости прегрешенья,

И избавь от невзгод, неудач,

 

Дай нам хлеба насущного, крова:

Пусть не сахар – хотя бы – сорбит…

Что ж ты смотришь с небес так сурово

Из божественных мутных орбит?

 

(Но пока не караешь: отрадно)!!!

Если так бы и дальше пошло…

Пусть не все получается ладно,

Лишь бы ты не ввергал нас во Зло,

 

Не лупил бы нас без толку, что ли,

Зря не вешал, не пачкал в золе,

И еще: пусть все будет по воле

Бога – в Небе, и здесь, на Земле.

 

Слишком много пока что преград, но,

Ты б устроил нам, Боже, сюрприз:

Пусть все станет божественно-ладно,

- Там, глядишь, и влетим в Парадиз.

 

31.  ЧТО-ТО ВЕДЬ НЕ ТАК СЕГОДНЯ В МИРЕ

 

Что-то ведь не так сегодня в мире.

Всюду мрак и острые углы.

Умерли Белинский, Байрон, Мцыри,

Сокол навернулся со скалы,

 

Данко разорвал свою грудину,

А его не поняли – беда!

Мы давно зашли за середину,

А ведь путь – во мраке, господа!

 

Да, во мраке чертова дорога,

Путь из ниоткуда в никуда!

Видимо, не поняли мы Бога, -

Или он не понял, господа,

 

Кто такие мы, и что нам надо –

Блага ли, надежд или рожна,

И куда тропа идет: до Ада?

Или же в другие времена?

 

Хватит горевать! Глядите шире –

Будь, что будет, - наша бы взяла!

Что же происходит в этом мире?

Бешенство? Прогресс? Атака Зла?

 

И куда мы катимся по склону,

Пятясь от безумных Зла атак?

Что-то тут не так, определенно,

Но никто не скажет, что же – «так».

 

Где же Суть? В Канаде? На Таймыре?

Или за созвездием Стрельца?

Что же происходит в этом мире

(Кстати, без начала и конца)?

 

Страсти ли кипят вовсю Господни,

Или же  все просто так – пустяк?

Что-то там не так, увы, сегодня.

Будем ждать, когда же будет «так».

 

Марина Морская

Психология сытых

Тот, кто честь от сует уберёг,
Знает строки из книжек забытых:
Что любому добру поперёк
Восстаёт психология "сытых"…

У которых рубаха своя –
Ближе к телу, не каплет над ними,
Для которых вопрос бытия:
Отыскать своё дойное вымя.

Те, чья хата всегда на краю,
Те, чьё дело, известно, телячье,
Продадут и Отчизну свою,
Лишь бы были машина и дача…

Лишь бы сытный кусок… А вокруг,
Хоть трава не расти, в самом деле.
Честь и совесть? Да попросту: звук,
И притом, доносящийся еле…

Да для этих: гори всё огнём!
Только б собственность их не задело,
Лишь бы их не затронуло дом,
Было б сыто холёное тело.

И бредут, не стыдясь никого,
По обочине торной дороги…
Дальше носа смотреть своего –
Это свойственно очень немногим.

У немногих – болит голова,
Словно пуля пробила над бровью,
И рождаются в сердце слова,
Налитые слезами и кровью.
* * *

 

Ещё парафраз на тему

Я боюсь оказаться права
В выраженьи своих опасений,
Что сейчас у людей голова -
Не воспримет ничьих откровений.

Хоть скрижалями бить по башке -
Философским глубинам не внимут:
Им бы пачку деньжонок в руке...
Только мёртвые - сраму не имут...
***

 

ТАК ЧЕГО НАМ РАНЬШЕ НЕ ХВАТАЛО?!

 

Так чего ж нам раньше не хватало?
Девок-проституток вдоль дороги?
Их, и в самом деле, было мало,
Вот теперь – беда коснулась многих.

Кабаков ночных, где миллионы
За ночь прожигают богатеи?
И старушек, жалких, обделённых,
Что куска порою не имеют?

Может, не хватало гей-парадов:
Верно, извращенцев было мало –
Так оно нам было и не надо,
Нас другие грели идеалы.

Казино? Где лишние деньжищи
Можно расшвырять, в порядке бреда.
Или же рискнуть последней тыщей,
И семью оставить без обеда…

Не хватало шуточек похабных,
О бандитах – длинных сериалов?
Пауз омерзительных рекламных –
Вот чего, уж точно, не хватало!

Видимо, наркотиков потока
Сквозь страну, кому-то не хватало…
А теперь – ширнуть после урока –
Школьников желающих – навалом.

Точно: не хватало терроризма –
Знать – не знали этого явленья.
А теперь встречаем катаклизмы
Походя, без тени сожаленья…

И дешёвой водки ядовитой –
Не было в продаже в изобилье.
Бал в стране не правили бандиты,
И за цвет волос – ребят не били.

Не хватало – платной медицины,
Платных школ и платных институтов…
Вот работы – каждому мужчине –
В те года хватало почему-то.

И зарплаты – каждому хватало,
Чтобы жить красиво и достойно.
А теперь, под властью капитала,
Стал простой народ – коровой дойной.

Жили без эксцессов и стагнаций:
Дом, работа, пищи – до отвала…
Может, девальваций и инфляций
Кой-кому из нас недоставало?

Не хватало пляжей на Канарах?
(Что для большинства – и нынче – мимо!)
Только нам хватало для загара
Пляжей у Прибалтики и Крыма.

Тут вошло у многих нынче в моду –
О свободе сильно распинаться…
Хорошо проплаченной свободы –
Нам с тобою – может не достаться!

Если честно – мне – всего с лихвою,
Просто – в изобилии – хватало,
Я была горда своей страною,
И себя, как личность, уважала!
* * *

 

О, какая обрушилась критика
На страну из двадцатого века…
Но виновна была не политика,
А паскудство внутри человека.

Ведь какая идея порушена:
Равноправие, братство, свобода!…
Нам теперь не избавиться душами
От засилья моральных уродов.

Чьим кумиром – Молох позолоченный,
А любимая в жизни работа:
Расширение собственной вотчины,
Пополнение личного счёта.

А свобода – она покупается:
Чем масштабней – тем стоит дороже.
Ну, а быдлу – всегда причитается:
Знать шесток – или просто – по роже!
* * *

 

Попытка анализа событий

Мы переворотов не готовили.
Потому – в душевной простоте –
Относились к старине ли, к нови ли –
От души – совсем не так, как те,

Кто корысть одних, наивность искренних –
Запустили в страшный барабан.
В грохоте высказываний выспренних,
Развалили на десяток стран

Родину. Страну, где уважением
Не был обделён рабочий люд.
Где почёт и все вознаграждения
Доставались за упорный труд.

И пока в условиях немыслимых
Выживал обманутый народ
И ценою трудностей бесчисленных,
Яростно карабкался вперёд –

Хитрецы – сумели и оттяпали,
Каждый по хорошему куску.
Ну, а те, кто признаны растяпами –
Могут водкой заглушать тоску…

 

Я чуждаюсь имперских амбиций...

Я чуждаюсь имперских амбиций,
Шовинизм – это козырь не мой…
Просто – с детства привыкла гордиться
Я – своею великой страной.

Той, что знали на всех континентах,
Уважали, порою, боясь…
Никогда не ловила момента
И пролезть не пыталась во власть.

Но гордилась горами Кавказа,
Широтой Казахстанских степей,
Пусть не видела это – ни разу,
Но считала Отчизной своей.

Многоликость и многоязычность –
Почитала, любя и гордясь…
А теперь моя гордая личность –
Ясно чувствую: втоптана в грязь…

Закавказье, и Крым, и Молдова,
И простор Украинских полей…
Умерла бы на месте, чтоб снова
Это Родиной стало моей!
* * *

 

Золотой кумир царит в душе...

Золотой кумир царит в душе
У девчонок, что не знали горя…
Если с милым рай и в шалаше –
Милые сегодня не в фаворе.

Подороже, выгодней продать
Норовят молоденькое тело.
Будто деньги – божья благодать,
Словом, всё, чего она хотела.

И с пустой, заплёванной душой,
Но зато в бирюльках от Армани,
Думают, что это хорошо,
Раз монеты звякают в кармане.

Не стоят сегодня за ценой,
А стоят вдоль Питерской дороги
Девочки с душонкою больной,
Заголяя стройненькие ноги…

А Содом с Гоморрой впереди,
Но они не видят дальше носа…
Посмотри, глаза не отводи –
В злую сущность вечного вопроса!...
* * *

 

Отдавать долги?

Отдавать долги – чего уж проще:
Мёртвым – так удобно – ну и ну!
Как? Таская ссохшиеся мощи –
Через всю несчастную страну,

Где давно гремят бои без правил,
И убитых – попросту не счесть!
Видно, нас и Бог в стране оставил,
Где забыты преданность и честь.

Где войны далёкой ветераны,
Только, что не мрут в очередях,
Словно паспорт, предъявляют раны –
Что в былых получены боях…

Не затем, чтоб ездить по Канарам –
А затем, чтоб голод превозмочь…
А страны грабители – по барам –
Полбюджета могут бросить в ночь…

Но зато – представьте, как красиво:
Каппелевский труп в Москву переть –
Из Харбина – всей стране на диво –
Это ж будет, чем гордиться впредь!...

 

Клином белый свет

Ведь знали же солдаты-крепостные,
Что у французов – рабства вовсе нет…
И шли на смерть – за матушку-Россию,
Ту, на которой – клином белый свет!

Война не может быть необходимой.
И всё же доказал народ, что зря
К приверженности Родине любимой
Приписывали веру и царя!

Ошибки повелителям прощая,
И к ним великодушно снисходя –
Тем подтверждали, что страна родная –
Всегда важнее власти и вождя.

Народ – вояка, труженик и данник,
Который всё готов преодолеть.
Но вдалеке – опять маячит пряник,
Ну, а по заду – вновь гуляет плеть.

 

Над Союзом потешились всласть...

Над Союзом потешились всласть.
Раздробили: границы, кордоны…
Сотня тысяч людей – нажилась –
Потеряли друзей – миллионы.

Потеряли родные края,
Где с соседями – жили по-братски,
Как большая, но всё же семья,
Где, ругаясь, не думают драться…

И границы меж нами легли,
Полосой незасеянной пашни,
Искорёжили лоно земли
КПП и дозорные башни.

Приграничный режим, паспорта,
Справки, визы, печати, таможни –
Чернота, суета, маята –
Как подумаешь – гадко и тошно.

Все мы нынче в огромной беде,
Ведь граница – преграда для дружбы,
Но открыта – всегда и везде
Для наркотиков и для оружья…
* * *

 

Апокалиптическое. Нынче много звучит всевозможных тирад...

Нынче много звучит всевозможных тирад,
Если вникнуть – ни склада, ни лада.
То ль леса, то ль заводы в округе горят,
Разнося эманации смрада.

Не пробьётся черёмух хмельной аромат,
И уже не заглушат цикады
Щебетанием – с улиц несущийся мат
И далёкий раскат канонады.

Иссякает в душе оптимизма заряд,
Пополнять, хоть и нечем, а надо,
Ибо слишком тосклив и безрадостен взгляд
От интеллектуальной блокады.

Эпатажных политиков шумный парад
И безликие звёзды эстрады…
Оглушающий грохот ракет и петард
Укачает покруче торнадо.

Но зато, как старательно нас веселят –
Ниже пояса все эскапады,
Проникает в мозги неразбавленный яд,
Отравляя и стара, и млада.

Мой товарищ, я вижу, ты вовсе не рад,
Все, кто мыслить способен – не рады
Нависающим тучам – и снизу, и над,
Позади, в перспективе и рядом.

Побрели хлопотливые сонмища стад,
Всех – по паре, от быдла – до гада –
То ли в рай, а, скорее, прямёхонько в ад,
Полагая, что в сторону МКАДа.

Бесполезно вздыхать, озираясь назад,
Не налезут былые наряды.
И влетает вторично в воронку снаряд,
Уцелевшим – на место награды.
* * *

 

К вопросу о справедливости

Справедливости нету в природе,
Это поняли люди давно.
Равноправие – сроду не в моде,
Тут: кому уж чего суждено.

Богу – богово, в общем, понятно,
Вот про кесаря – это вопрос.
Повернула дорога обратно,
Переклинило оси колёс.

Раз отведав приличного блюда –
Жрать не станешь живьём кабана…
Но легко продаются иуды,
Их повадка проста и страшна.

Остальных, заарканив умело,
Повели в направленьи станка.
И они на ходу, между делом,
Норовят продырявить бока

Тем, кто рядом, и пайку соседа
Ненароком урвать, под шумок.
Им чужие не горестны беды,
И не впрок чей-то горький урок.

А любовь, доброта, благородство –
Утешенье для дурней и дур…
Исповедует алчность и скотство
Это стадо животных без шкур.

Ничего не даётся без бою,
Лишь за гробом грядёт благодать.
Может, стоит, хотя б меж собою,
Справедливость во всём соблюдать?
* * *

 

 

 

Держу сарказм в узде, кошу под лирика

Держу сарказм в узде, кошу под лирика…
Эх, сочинить бы, вроде панегирика,
Какой-нибудь восторженный стишок…
Но нынче это дело – слишком трудное –
Не то, чтоб жизнь совсем уже паскудная,
Но многое – способно вызвать шок.

Перечислять? Побойтесь Бога, надо ли?
Стервятники, охочие до падали,
Посмотришь: позасели там и тут.
А тех, кому пристало стать иконами,
Так искренно любимых миллионами –
Вперёд ногами всё несут, несут…

Леса, дороги, реки и селения –
Скупаются под частные владения.
Нам скоро будет некуда шагнуть.
А те, кто в темя Богом поцелованы,
Прокрустом будут жёстко калиброваны –
Как классики сказали: "Мрак и жуть!"

И не сдержать в узде сарказм с иронией,
Пока ещё не всё мы проворонили,
И не на каждом лбу горит печать.
А сердце так и мечется испуганно,
Болит душа о Родине поруганной –
От этой боли хочется кричать.
* * *

 

Антиклерикальное 2

Есть страны, где религии гоненьям
Не подвергались, правя бал во всём –
Но и у них, однако, к сожаленью –
Вовсю царят Гоморра и Содом.

Глубинной сути всех земных конфессий
Я никогда не стану отвергать.
Но с помощью молений и процессий
Душа не обретает благодать.

Простоволосым (можно делать ставки)
Нет места в храме – ну, не хороши!...
А в юбке и в платке – любой мерзавке,
С крестом на шее – рады от души…

А мне, признаться, дела очень мало,
И для меня такие не в чести,
Кто без обрядов, схем и ритуалов –
Закон не в состояньи соблюсти.

Во всех делах и помыслах сердечных
Сойдусь: с муллой, и с ребе, и с попом,
В идеях – объективных, светлых, вечных –
Найдём контакт – не сразу, так потом.

Согласна с каждым сущностным законом:
И не убий, и чти отца и мать…
Но ритуалов с варварским уклоном,
Прощения грехов путём поклонов,
Догматов, и обрядов, и канонов –
Душа никак не хочет принимать!
* * *

 

 

Мы не гнулись под тяжкой ношей...

Мы не гнулись под тяжкой ношей,
И не лезли со страху в норы,
Но достали людей хороших
Бесконечные форс-мажоры.

Самый смелый – рванул под пули,
А они берут и такого.
Это гибких – ветра согнули,
Тех, кто стойкий – сломали снова.

Нынче служат богине Кали,
Той, от жертвенной крови пьяной:
Динозавры повымирали,
А повыжили – тараканы.
* * *

 

 

Апокалипсис - по Мэлу Гибсону

Среди племён сложились отношения,
Но все живут в условьях нестабильности,
Исход войны навязывал решение –
В горячности – на уровне дебильности.

В периоды затишья – относительно –
Нам не казалась жизнь сиропом с мятою,
Всегда в походе, напряжённо, бдительно
Следили за травинками примятыми…

Кусок вовеки сам ко рту не просится –
Поди, поймай его в лесу да в прерии!..
На зверя нелегко с копьём наброситься –
Порою возвращались и с потерями…

У нас проблем своих – как на пожарище:
Болезни, пища, бой за территорию…
А тут ещё Колумба со товарищи –
Припёрло к нам… (А дальше – курс истории).
* * *

 

Чистоводов

Прости меня, товарищ Ленин,

Прости за все, что есть сейчас,

За вырожденье поколений,

За олигархов новый класс.

За то, что предана Победа,

За то, что нет СССР,

И чтоб прожить - медали деда,

Продал сосед-пенсионер.

Да что медали! Нынче продан

И ЧТЗ и Уралмаш,

Но убежден парламент наш,

Что все вершится для народа.

О, да! В заботах о народе

Зурабов - превзошел Мавроди.

Народ безмолвствует - и это

Его классический удел.

Забыт призыв «Вся власть Советам!»

В стране разбой и беспредел.

Образованье, медицина,

Юриспруденция - и что ж?

Везде, везде одна картина,

Везде коррупция и ложь.

А  беспризорники - откуда?

Такого не было в войну.

«Демократическое чудо» вконец разрушило страну.

Ах, раньше не было свободы!

Теперь свобода - через край…

Иди, Иван, дитя природы,

Иди свободно подыхай.

Работы нет, здоровья – тоже,

На пенсию прожить нельзя.

Но «заграница нам поможет»,

Поверим Бендеру, друзья.

Со всех сторон ракеты НАТО

Свободу нашу стерегут.

Что делать русскому солдату?

Похоже, он не нужен тут.

И очень горько, что все вместе,

Попав в  инертность бытия,

Свою страну, свой символ чести

Врагам отдали ты и я.

Своим бездействию и лени

Я оправданья не ищу.

Прости меня – товарищ Ленин,

Сама себя – я не прощу!

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 
 

         Назад