«Это время пересеклось с вечностью». Памяти Ксении Григорьевны Мяло

Ксения Мяло

Ксения Мяло

Я благодарна судьбе, что мне довелось близко общаться с таким совершенно необыкновенным человеком: глубоким и оригинальным мыслителем, страстным патриотом и деятельнейшей женщиной побывавшей и в пермских лесах у раскольников, и под огнем в Приднестровье. А еще она была необыкновенно тонкий публицист, чудесно владеющий выразительными средствами языка. А еще человек, способный чувствовать genius loci т.е. дух места Она побывала в различных местах — от Индии до Сантъяго де Компостелла. И не потому, что ей хотелось посмотреть на знаменитые исторические места. А потому что в каждом месте ей удавалось почувствовать дуновение истории.

Последний раз мы с Ксенией Григорьевной созванивались на Рождество Она обратила мое внимание на фразу о том, что когда родился Иисус, на мгновение всё остановилось, застыли птицы в небе. «Это время пересеклось с вечностью» — сказала Ксения Григорьевна.

Такие необыкновенно тонкие наблюдения она делала во множестве их можно найти и в ранних работах о молодежном бунте в Европе по материалам ее кандидатской диссертации — именно благодаря этой книге я обратила внимание на фамилию Мяло которую затем встречала в статьях в «толстых» журналах а затем и в книгах одна из которых — «Последние войны XX века» вышедшая в 2000 году — потрясла очень многих раскрытием реальной картину: кому и для чего понадобились кровь и слёзы на землях благополучных советских республик. И ведь Ксения Григорьевна лично видела все национальные конфликты своими глазами, хотя была к моменту распада СССР уже совсем не молода.

После выхода этой книги я и нашла Ксению Григорьевну и предложила ей сотрудничество с антиглобалистами. Однако главное, что всегда отличало К.Г. Мяло — это полная независимость в своих суждениях. Она писала статьи для антиглобалистских сборников — но не во всем разделяла наши взгляды, считая, что интеграция государств — дело неизбежное. То же самое в других сферах: она была истинно верующим человеком, присутствовала при снисхождении Благодатного огня в Кувуклии в Иерусалиме. Но в то же время нередко нелицеприятно отзывалась о том или ином церковном иерархе. Я помню, как она достала литовскую газету на русском где тамошний православный иерарх приветствовал отделение Литвы от России. А был это Илларион Алфеев — да-да, тот самый нынешний.

Наверное, можно сказать, что Ксения Мяло всегда оставалась собой и говорила то, что считала истинным, не глядя на возможные конфликты. Может, поэтому ее мнение — как бы ни было оно неудобно — всегда привлекало внимание разумных исследователей и политиков. Ее выступления в прессе и на ТВ были событием.

А ей хотелось оставить «злобу дня» и изучать славянство не с точки зрения нынешней политической конфигурации, а в перспективе веков и тысячелетий, с привлечением данных археологов и лингвистов-компаративистов. Она неоднократно говорила об этой своей мечте.

Но поставлена точка. Время Ксении Мяло закончилось. Началась вечность.

Елена Борисова

6 комментариев: «Это время пересеклось с вечностью». Памяти Ксении Григорьевны Мяло

  • Derekrow говорит:

    Последние новости мира тут novorossia-news.com

  • minecraft говорит:

    Гигантская скульптура «Отца солдата» возвышается на холме. Вниз от нее ведут лестницы. Молодежь резво сбегает по ним вниз, туда, где расположены стена Вечности и стена Памяти. Старики остаются на возвышении. Есть среди ветеранов и такие, кто каким-то чудом выжил в блокадном Ленинграде.

  • kri говорит:

    То, что ад — тупик, это самоочевидно. А что же рай? Рай для И. Бродского тоже тупик. Вот что он писал в послесловии к «Котловану» А. Платонова: «Идея Рая есть логический конец человеческой мысли в том отношении, что дальше она, мысль, не идет; ибо за Раем больше ничего нет, ничего не происходит. И поэтому можно сказать, что Рай — тупик; это последнее видение пространства, конец вещи, вершина горы, пик, с которого шагнуть некуда, только в Хронос — в связи с чем и вводится понятие вечной жизни. То же относится и к Аду» (IV, 8). Тут все странно. Почему-то Хронос, время, приравнивается к вечности. Точнее вечность представляется в виде бесконечного времени, в котором ничего не происходит. Но вечность — это не «дурная» бесконечность. Человек в жизни вечной обоживается, становится богом по благодати, но не Богом по существу. Его тварность преображается, но сохраняется, а тварь всегда меньше Творца. Поэтому «шагнуть» есть куда. И мысль идет дальше Рая — к Творцу этого Рая, к постижению Его. А так как Он непостижим до конца для твари, но Его постижение суть основной смысл человеческой жизни (и после воскресения тоже), то Царствие Божие отнюдь не место для скуки тупикового существования. Постижение Непостижимого не тупик, а неоскудевающая, вечно новая полнота бытия.

  • Елена Борисова говорит:

    ZNO, вы о каком романе говорите?

  • Сергей говорит:

    Вечная память Ксении Григорьевне!

  • zno говорит:

    В СССР роман в течение трёх десятилетий распространялся в самиздате и был опубликован только во времена «перестройки» . В январе — апреле 1988 года «Новый мир» опубликовал авторский текст романа

Декабрь 2024
Пн Вт Ср Чт Пт Сб Вс
 1
2345678
9101112131415
16171819202122
23242526272829
3031  

Архивы

Рейтинг@Mail.ru